снимок и уже было собиралась закрыть папку, когда её взгляд упал на фотографию экономки, Мадлен Леви.

Когда Натан вошёл несколько минут спустя, Таня всё ещё пялилась на фотографию.

— Эй, милая. Что случилось?

— Я, — она указала на фото экономки, — Я видела эту женщина. О-она была на улице, когда мы осматривали дом. Собирала малину.

У Натана дёрнулись уголки губ, как будто он ожидал, надеялся, что жена его разыгрывает. Когда их взгляды встретились, его улыбка исчезла. Он забрал папку из её рук и сел на край стола.

— Думаю, мы должны обсудить продажу дома.

— Ч-что? Нет. Я…

— Это место давит тебе на мозги. Может быть… не знаю. Может быть, здесь действительно что-то есть. Те работники, конечно, в это верили. Некоторые могут быть более восприимчивы…

Таня вскочила на ноги.

— Я не впечатлительная…

— Ты потеряла любимую работу, оставила свой дом, родных, отдала всё, чтобы начать жизнь заново, а теперь всё пошло не так, как ты мечтала. Ты находишься под большим напряжением, и станет только хуже, когда мы откроемся.

Он взял её за руки и потянул вверх, обнял.

— Владелец гостиницы в Бимсвилле уже спрашивал об этом месте. Он присматривался к дому и раньше, но нужен был капитальный ремонт, а парню это было не по карману. Теперь он увидел, что мы сделали, и, в общем, заинтересовался. Сильно заинтересовался. Ты не сдаешься, ты отремонтировала старое место и перепродашь его для извлечения прибыли. Хороший план.

Она встала.

— Нет. Может, я и дура, но я не сдаюсь. У нас две недели до открытия, а впереди ещё много работы.

Она вернулась к документам. Натан вздохнул и вышел из комнаты.

* * *

Стало только хуже, но после отказа уехать Таня была готова бороться до последнего, какая бы злая сущность ни обитала в этом доме. Таня перестала смеяться и часто ловила себя на мысли, что верит в существование привидений.

«Они действительно существуют».

Ей пришлось это признать. Фотография домработницы взорвала последнее препятствие. Таня хотела дом с привидениями, и она его получила.

Последние две ночи она просыпалась и понимала, что одна в постели. Оба раза Натан был внизу, слушал чёртову музыку. Первый раз он рылся в коробках и после пробуждения винил во всём бессонницу. Но прошлой ночью…

Прошлой ночью Таня спустилась и обнаружила, что он с кем-то разговаривает. Таня постаралась прислушаться, но он больше слушал, чем говорил сам, и она различила лишь несколько «ум-х-м-м» и «окей», прежде чем Натан, видимо, проснулся, испуганный и сбитый с толку. Они записались на приём к врачу. Приём был назначен только через неделю, и Таня едва могла дожить до того дня: она сидела без сна в постели на третью ночь, слушая грохот отдалённой музыки.

Она заставила себя лечь обратно.

«Просто не обращай внимания. Утром вызовешь врача и скажешь, что Натана нужно осмотреть без промедлений».

Но сна не было ни в одном глазу. Таня лежала, уставившись в потолок, и вдруг приняла решение.

«Натан был прав. Нет ничего постыдного, чтобы выставить дом на продажу. Скажем друзьям и родным, что жизнь в маленьком городке не по нам. Выдавишь из себя смущённую улыбку, когда спросят, сколько мы выручили на сделке».

«В этом нет ничего постыдного. Ничего. Никто и никогда не узнает, что меня прогнали из этого дома».

Таня закрыла глаза и практически заснула, когда вдруг услышала, что Натан поднимается по лестнице из подвала.

«Идёт спать?»

Она надеялась на это, но по-прежнему слышала грохот и вопли музыки. Шаги Натана заскрипели на первом этаже. Открылась дверь. Затем скрипнула дверца шкафа. Кухонного шкафа.

«Решил заморить червячка, а потом вернуться в подвал».

Только Натан не пошёл вниз. Его шаги направились наверх.

«Он идёт в постель… просто забыл выключить музыку».

Всё очень логично, но Таня больше не довольствовалась логическими объяснениями. Она вылезла из постели и вышла в тёмный коридор. Потянулась к выключателю, но остановилась. Она не решалась выдать своё присутствие.

Скрываясь в тенях, она прокралась вдоль стены, пока не различила светлую макушку Натана: он медленно поднимался по лестнице. Таня опустила взгляд, ожидая, когда в поле зрения появится рука мужа.

И тут в бледном свете ночника блеснуло что-то серебряное. У Тани перехватило дыхание. Она заставила себя подождать ещё минуту, чтобы убедиться, и увидела его, нож в руке и перекошенное от ярости лицо, пустоту в глазах… Таня развернулась и побежала.

«Комната. Любая. Просто зайди в любую, запри дверь и перелезь через балкон».

Ближайшая дверь оказалась заперта. Таня отчаянно подёргала дверную ручку, не веря тому, что ошиблась.

— Мама? — сказал Натан хриплым неузнаваемым голосом. — Ты здесь, мама?

Таня повернулась и посмотрела на ряд дверей. Все закрыты. Открыта только одна, в конце. Она побежала, и шаги Натана загрохотали за ней.

Таня влетела в комнату, захлопнула дверь и заперла на ключ. Понеслась на балкон и услышала, как за спиной повернулась ручка. Раздался скрип открывающейся двери.

«Но этого просто не может быть. Я заперла…»

Таня обернулась через плечо и увидела Натана, его лицо перекосилось от ярости.

— Здравствуй, мама. У меня есть кое-что для тебя.

Таня схватилась за балконную ручку. Дверь уже была открыта, так как Натан всегда настаивал на свежем воздухе. Таня выбежала на балкон и посмотрела на бетонное патио двадцатью футами ниже.

«Если спрыгну, переломаю обе ноги и окажусь в ловушке. Может быть, если с чего-нибудь повиснуть, а затем прыгнуть…»

Натан вышел на балкон. Таня попятилась. Она кричала его имя, умоляла его очнуться, но он просто продолжал надвигаться и улыбаться, подняв нож над головой. Таня отшатнулась к самим перилам.

— Натан. Пожа…

Раздался оглушительные треск, и перила не выдержали. Таня почувствовала, что падает, падает назад так быстро, что у неё нет времени извернуться, закричать, а затем…

Пустота.

* * *

Натан проводил владельца гостинцы в Бимсвилле до двери.

— Ребят, вы проделали невероятную работу, — сказал мужчина. — Но мне ненавистно пользоваться такой трагедией…

Натан выдавил из себя слабую улыбку.

— Вы меня очень выручите. Чем скорее я отсюда уеду, тем счастливее буду. Каждый раз, как подъезжаю к дому и вижу этот балкон, я… — он осёкся, — Я всё время спрашиваю себя, зачем она туда пошла. Знаю, она любила любоваться видом; должно быть, проснулась, увидела луну и захотела полюбоваться. — Он покачал головой. — Я должен был починить те перила. Мы же все остальные