целительница разом осеклась. Подождала немного и опять затянула свой неумолчный говор:

— Я тебе сразу скажу. Коли потом узнаешь, не от меня, во сто крат больней будет… Не быть тебе матерью. Не быть… Да что же это… — по лицу целительницы побежали слезы, и она отошла, уже не сдерживая рыданий.

Из глаз девушки выкатились слезинки и побежали по высоким скулам на доски стола. Она плакала беззвучно, только горло, обезображенное жутким шрамом, иногда подрагивало, словно девушка силилась что-то проглотить. Целительница, наконец, смогла подавить рыдания. Она вернулась к девушке и приобняла ее, лежащую. Зашептала в ухо жаркими губами:

— Скажи, что было-то? Никто не знает. Никому твоих слов не передам. Всё во мне останется. Почто вместе с огром шли? Почто убила ты его?..

Девушка дернулась под руками целительницы и приподнялась, опершись на локти. В горле у нее заклокотало, и она сплюнула на пол кровавым сгустком.

— Вот как… — Хрипло выдавила она. — Значит, вы думаете так?..

— А как же думать, девонька? — Голос целительницы помягчал, стал успокаивающим, усыпляющим. — Твоими же стрелами великан утыкан был. С черными перьями никто, кроме тебя, стрел не имеет…

Девушка выпрямилась, упершись ладонью в стол. Правой рукой она потерла глаза, чтобы отогнать сон, навеваемый целительницей, а потом отстранила ее.

— Уйди, Рага. Я разобраться должна. Кому сказала, уйди!

Целительница чуть отошла, готовая в любой момент вернуться, чтобы подхватить, поддержать. Мало кто от Смерти возвращается — потрясение это большое для человека-то.

Однако говорливость свою Рага унять не могла.

— Да куда ж ты собралась-то? И сил у тебя нет. И делать-то не знаешь что. Не упрямься, Цика. Тебе отлежаться надо…

Цика тяжело дышала, исподлобья глядя на целительницу. Недобрым был этот взгляд.

— Помогла — спасибо тебе. А теперь пойду я. И чтобы имя мое здесь забыли. Поняла?

— Не глупа, чай. — Рага поджала губы. — Умерла Цика — все знают. До утра хоть подожди. Я тебе кой-чего в дорогу соберу. Оружия не дам, конечно, — нет его у меня. Травы там разные, еду кой-какую. За лекарку странствующую попервой сойдешь. А там видно будет. Твоя жизнь — тебе и думать.

— Моя, моя… — процедила Цика. Она повернулась на столе и спустила ноги вниз. Рага услужливо пододвинула скамеечку. Цика тяжело спустилась, держась за стол, сделала два неверных шага на подгибающихся ногах и почти рухнула на лавку у окна.

Сквозь слюдяное окошко ничего не было видно — темно, ночь.

— Давно меня оживляешь? — неприязнь слышалась в голосе Цики.

— Седьмой день сегодня. — Рага с готовностью подскочила. — Есть будешь?

Цика прислушалась к себе. Внутри было пусто и мерзко. Казалось, съешь что-нибудь, и оно тут же полезет обратно, наружу.

— Я тебе отварчика дам, попей сначала.

Цика сморщилась, но ковшик с отваром взяла. Глотнула. Скривилась. А потом решительно допила, громко глотая. Отдала ковшик целительнице и утерла рот рукавом. Тут только она обратила внимание на свою одежду. На ней было белое холщовое платье без ворота, с длинными рукавами и подолом до пола.

— Это ж смертное платье! — возмущенно проговорила Цика.

— А ты что хотела? Свадебное? — с вызовом ответила Рага и тут же закрыла себе рот обеими руками, выпучив в страхе глаза. И тут же принялась каяться. — Ты уж прости меня, болтушку глупую. Ненароком слово вырвалось…

Цика смерила ее взглядом и недобро усмехнулась.

— Если ты про Кварра — то у нас с ним всё кончено, ты не находишь? Да и убили меня из-за него, так ведь? Мог бы и проводить через лес. Испугался… Из-за таких, как он, девушки понапрасну и гибнут…

— Нельзя мужчинам через лес, ты же знаешь…

— А мне плевать. — И Цика продемонстрировала — как, попав на печку. Плевок зашипел. Целительница вздохнула.

— Ты ж его любила… — Рага развела руками, не придумав, что еще сказать.

— Прошла любовь, ясно?! — выкрикнула Цика с нажимом. — Мужикам одно только и надо. Ненавижу…

Цика замолчала. Она думала. На ночь идти — смысла нет. Да и куда — не решила еще. И бездорожье это… Пока она в отключке валялась, вряд ли что изменилось.

— Как там с погодой? — осведомилась Цика.

— Хорошо с погодой. Снег почти сошел. Только в низинах и остался. Тепло, хорошо… — разулыбалась Рага.

— Ясно. — Оборвала ее Цика. — Недельку у тебя поживу, пока не подсохнет. Ты же не возражаешь? Целительству подучусь, а то, как спросят чего — сразу себя и выдам. Куда путь держать — тогда и решу, как выйду… Покажи, где лечь, Рага…

Целительница подхватила девушку, заваливающуюся на бок, и повлекла ее к печке.

«Ох, горе-горюшко, — бормотала Рага, пристраивая Цику, — судьбиночка твоя. Мыкаться тебе по свету белому, пристанища не находя. Будешь ли ты счастлива — не ведомо мне. А несчастливой тебе не быть такоже…» Цика заснула.

Быстро неделя прошла, оглянуться не успела. Точно, идти пора. Дело не терпит. Главное, удалось у целительницы все вещи обратно вытребовать, только полушубок пришлось оставить — жарко в нем. Зато вместо него взяла у Раги понёву новую и шушун. Котомка старая осталась, но ее целительница битком набила — травами всякими и едой. Вроде нетяжело… И посох взять не забыть бы. Без него не пройти. Силы не те еще.

— Слышь, Рага, я к ограм пойду.

— Ох-ти, батюшки! Да куда ж ты собралась?! Что ты у них делать-то будешь? Они съедят же тебя! Да и как дорогу найдешь, а? — привела целительница убийственный довод.

Невозможно целительнице такой балаболкой быть. Дело свое она хорошо знает, да как рот раскроет — хоть уши затыкай. Да нельзя, нельзя… Как ни говори, обязана она Раге. И недолго терпеть осталось-то. Ухожу. Цика сдержала готовое вырваться ругательство и выдохнула. Горло побаливает. Рука так и тянется потрогать. Но страшно — рубцы там эти…

— Спрошу дорогу. Не отговаривай — всё равно уйду.

— У кого спросишь? — целительница непритворно взволновалась.

— Мало ли. У гоблинов, орков… эльфов, на худой конец. Кто попадется.

Рага испугалась.

— Я тебе покажу тропинку. Она по кромке леса идет, а потом к горам сворачивает. По слухам, огры там живут…

— Сразу бы так. — Буркнула Цика. — Ладно, пойду уж. Не поминай лихом.

— Да чего ж тебя поминать-то? Пропадешь одна… Всякого, кто попадется, сторонись. В разговор сама не вступай. Если что спросят — лучше отмалчивайся. Скажешь невпопад — слово за слово — повяжут тебя, а там сама знаешь, что бывает… Береги себя… — всё тише и тише говорила Рага в спину удаляющейся девушке.

До Цики уже с трудом долетали слова целительницы. Знает же, что ответа не дождется, а всё равно не умолкает. Да всё это в