Сергей Васильев ПРИШЛЫЙ

— Тащи!

— Т-тяжелый…

— Я же говорил — девку брать надо!

— Д-девку, ага. К-кому она сдалась?

— Клади его!

— Еще ч-чуток… Ффффуу!

Два мужика задышали, успокаиваясь.

— Т-ты это зачем ему полушарок на зат-тылок налепил?

— Забыл, как в прошлый раз на дикого нарвались? Мне Здрав потом объяснил. Если пришлый чужой язык слышит, у него в голове всё путается. После глушака — буйный, не унять. Потому Тимоха и без ноги теперь.

— Д-дык, он же слышит нас!

— Конечно. Только сделать ничего не может. Пусть привыкает.

Голоса бились в голове, как две пичуги с острыми клювами, рвущиеся наружу из клетки. Илья никак не мог усмирить их — ни зернышек подсыпать, ни травки какой. Даже открыть дверцу клетки невмоготу было. Оставалось надеяться, что мужики помолчат, и птички успокоятся.

— Г-гляди, очухался почти.

— Сильный.

Илье показалось, что чья-то ладонь взяла его сзади за шею и крепко тряхнула. Острые клювики вонзились в глаза изнутри, и Илья был принужден поднять веки.

Увидел он совсем немного. Несколько жестких желтоватых стебельков, пару сапог, в меру грязных, с налипшими травинками, и что-то темное и шевелящееся.

— Поднимай его, поднимай! Та-а-ак… К дереву прислоняй… Да придерживай, придерживай! Ишь, как извалялся…

— Т-так мы сами его в лужу положили. Надо было замену Т-тимохе брать. Любой бы п-пошел.

— Молчи, Ждан. Не время спорить.

Клювастые бестии перестали порхать в голове, Илья поморгал и хрипло выдавил:

— Что за?..

— О как! Говорит! Точно — сильный. А ты — «девку бери, девку бери»… Взяли вон. Который день с ней возимся.

— Это т-ты за девку был! — возмутился Ждан, — чего п-поклеп наводишь?

— Шучу-шучу, — успокоил его второй.

Илья не чувствовал тела. Мог только голову поворачивать и смотреть во все глаза. Туман. Болото какое-то. Два мужика. Один высокий, со щекой, подвязанной белой тряпкой, — тот, что заикается. И второй — крепкий, уверенный в себе; веселый. На кочке еще двое сидят. Закутанные во что-то черное, так что только лица видать. Девушка и старик.

Крепкий оглянулся и крякнул с досады:

— Ну, где же Здрав-то? Или без него идти?

— К-как же! Уйдешь тут. В этом б-болоте только и плутать без п-проводника. Зря т-ты ему вперед заплатил.

— Ладно, время есть еще. Пока с пришлым поговорю.

Мужик подошел к Илье, внимательно его осмотрел, чуть подвинул, чтоб тот не свалился, и спросил спокойным деловым тоном:

— Звать тебя как?

— Илья.

— А меня Гонтом величать будешь. Сейчас введу тебя в курс дела. Ты — пришлый. Запомни это. За такими, как ты, здесь охотятся. Тебя Здрав вызвал, а мы вытащили. Вот этих — тоже, — Гонт показал пальцем на старика с девушкой. — Сейчас звач вернется, и пойдем потихоньку. Идти след в след, не отставать. Всё понятно?

Илья не ответил. Противно отвечать. Во всё, его окружающее, Илья поверил сразу — головная боль отрезвляла, но принять не мог. Это ж надо! Его — в рабство! А ничем иным это и быть не может.

— Не п-понял он, — за Илью ответил Ждан, — у них там всё не т-так.

— Разберется, — Гонт думал о чем-то другом — не об Илье и его проблемах, щурил глаза, высматривая в тумане звача; нервничал.

Постепенно чувствительность возвращалась к Илье. Тело прострелило болью, руки и ноги закололо стальными иголочками, так что страшно было двинуться. Илья невзначай дернулся и тут же повалился, только и успев повернуть лицо, чтоб не наесться болотной грязи.

Болото пахло не то, чтобы совсем противно, а непривычно. Мхом, стоячей, с гнильцой, водой, терпкими кустиками черники или там клюквы и чем-то еще. Тем, что нормальному болоту пахнуть не полагается. Какой-то химический запах, который Илья узнал, но назвать не мог. Почему-то казалось важным вспомнить его. Вот вспомнит, и сразу всё закончится.

Толчок в бок добавил внутренних ощущений и настроил на реалистический лад. Не закончится. Не сейчас.

Илья оперся на локти, согнул колени, ухватился за кривую сосенку и поднялся. Сам. Нечего давать лишний повод этим торговцам чувствовать свое превосходство над ним. Пусть уважают.

Гонт кашлянул, сплюнул в сторону и утер рот ладонью.

— Не видать?

— Идет. С-слышу.

Быстрые чавкающие звуки, и почти сразу из тумана появился человек в буром, мокром по подолу балахоне. Гонт оживился.

— А-а-а, вот и Здрав. Ну, как прогулялся? Или искал чего? Сказал бы нам, мы б пособили!

Звач что-то буркнул на нарочито-веселые слова Гонта, махнул рукой и быстро пошагал, прыгая с кочки на кочку, помогая себе палкой.

— Постой, Здрав! — голос Гонта вдруг стал неприятным. — Мы не одни. Память отшибло, что ли? Или долей поступишься?

Здрав оглянулся, приподнял верхнюю губу, открывая зубы, и хрипло зарычал.

— Так что? — Гонт говорил с нажимом, так что Здрав посчитал нужным ответить.

— Стражники, понял! Не знаю, кто выдал. Всех повяжут, разбираться не будут. Избавляйся от пришлых.

Девушка вдруг завыла. Ждан мигом влепил ей пощечину, опрокидывая на спину:

— Молчи, д-дура!

— Не прав ты. Не пра-а-ав, — протянул Гонт, обращаясь к Здраву. — Сам знаешь — договор. Мне этих людей довести надо, иначе — конец. Ты-то в любой момент свалить можешь — тебе ничего не будет… Коли я не скажу.

Звач дернулся, как от боли. Скрежетнул зубами.

— Тогда поднимай этих. И быстро.

Илья оступился, плюхнулся в темную воду и уже не встал. Гонт, шедший сзади, не стал поднимать его, как в прошлые разы. Обогнув Илью, он выбрался на невысокий холмик, на котором, помимо сосен, невесть как затесалось несколько березок, и объявил отдых. И так никто бы не сдвинулся с места, но авторитет поддерживать надо.

Полежав в воде, Илья всё же вскарабкался вслед за остальными и попытался пристроиться к маленькому костерку, который развел Здрав. Тот неприязненно посмотрел на Илью и сказал, будто одолжение сделал:

— Снимай одежу. Обсохни.

Илья и сам уже подумывал об этом — он уже почти закоченел в непросыхающей одежде, а черная накидка, кинутая ему Жданом, еще и пригибала к земле своей мокрой тяжестью. Повертев головой по сторонам, Илья убедился, что за ним никто не наблюдает, и стянул с себя всё. Сил подняться не было, поэтому пришлось делать это, лежа на боку.

Почти по всему телу его кожа стала противно влажной, белой, дряблой и жутко чесалась.

— Проклятые торговцы! — выговорил Илья тихо и зло. — Так и загнуться недолго.

Здрав высокомерно поднял брови и смолчал — реплика явно его не касалась. Гонт же откликнулся:

— Обсуши его, Здрав. Заболеет еще чего. Хлипкий. А нам его в целости доставить надо.

— Торговец заботится о своем