хотя уверенности и у меня нет. Спеси у нового короля Неаполя куда больше, чем разума.

Бьянка кривится в невесёлой усмешке. Понимаю, у самого сейчас явно похожее выражение на лице. Тут чужих глаз нет, маску держать нет никакого смысла, могу позволить себе не напрягаться.

— Зато он привёл почти тринадцать тысяч, из них семь конницы.

Тут юная воительница права. Альфонсо хорошо потряс и выжал, а потом снова потряс своих вассалов, да к тому же привёл сюда не всех, оставив в крепостях вполне себе полные гарнизоны. Хотя конницу да, выгреб почти всю, этого не отнять. В результате пятнадцать тысяч нас с флорентийцами и тринадцать неаполитанцев… имеем двадцать восемь. Солидно. Противник же по предварительным данным, чуток уступает в числе. Двадцать четыре тысячи или около того. Вместе с тем следует помнить, что маршал Ла Тремуйль притащил под украшенными лилиями знаменем не абы кого, а ветеранов, да и Лодовико Сфорца, трясясь за только что полученный трон, хорошенько постарался выставить хороших солдат, не мусор. У нас же часть флорентийцев без боевого опыта, неаполитанцы же… тут совсем печально. Опытные, успевшие повоевать, конечно, есть, но их куда меньше, чем хотелось бы. Следовательно, в лучшем случае имеем паритет.

На что же тогда делать ставку? Уж точно не на удачу! Новая тактика, новые принципы использования артиллерии, а в придачу ещё и совершенно новаторское по здешним понятиям построение пехоты. Терции просто обязаны себя показать в лучшем виде.

— Вот что, Бьянка… Давай-ка не будем медлить и начнём действовать. Военный совет нужен?

— Да.

— Посылай людей к герцогу и королю. Пусть прибывают сюда. Только не стоит тащить с собой большую свиту, обсуждать всё равно будем в узком кругу, — видя безмолвный вопрос в глазах девушки, уточняю. — Ну куда ж я от тебя денусь то. Только если что захочешь сказать — шёпотом и мне на ухо.

— Конечно! Если что, то тихо-тихо, никто не услышит.

Энтузиазма… море. Всё ж война — это её стихия, именно тут Бьянка чувствует себякак рыба в воде. Ну вот, теперь надо вставать, мало-помалу приводить себя в порядок, облачаясь в подобающий вид. К слову о подобающем виде. Теперь, получив помимо кардинальского перстня ещё и положение великого магистра Ордена тамплиеров, я мог забыть про кардинальскую сутану почти во всех случаях. Разве что при особо торжественных собраниях в Ватикане придётся вновь вспоминать об этом уродстве. И не мелочь, и приятно.

* * *

И не в тесноте, и уж точно не в обиде. Это я про тех, кто собрался в моём довольно просторном шатре, членов военного совета для чрезвычайно узкого круга лиц. Три составных части союзного войска, то есть Борджиа в моём лице, герцог Флоренции Пьеро I Медичи и король Неаполя Альфонсо Трастамара. И у всех имелись доверенные советники, они же военачальники. Альфонсо Неаполитанский притащил тех двоих, которые достались ему «по наследству» от отца — прославленных кондотьеров Виргинио Орсини и Просперо Колонна. Два человека из родов, которые нас, Борджиа, мягко сказать, сильно не любили, а если быть честными, то искренне ненавидели как опасных конкурентов. Вот какими взглядами порой одаривают, хотя пытаются это маскировать фальшивыми улыбками и вежливыми словами.

Опасность с их стороны? Низкая, ведь им слишком хорошо платят. Золото, вот ахиллесова пята большинства представителей двух древних италийских родов. Никак не поймут, что оно тускнеет при сравнении с властью. Полезное заблуждение врагов надо «не замечать», чтобы потом использовать против них в подходящий момент.

Пьеро Флорентийский же явился в сопровождении Николаса ван Бюрена, тоже кондотьера, но родом из священной Римской империи, прибывшего сюда не так давно, но успевшего себя зарекомендовать до такой степени, что хозяин Флоренции не просто нанял его и всех солдат немаленькой кондотты, но и доверил столь важный пост собственного советника по делам военным. Проверяли его доверенные люди как следует, чего скрывать. Вроде как безопасен, второе дно не обнаружилось, не говоря уж о третьем. А там поживём-увидим, как оно сложится. Постоянная бдительность, без неё в моём положении никуда.

Мою же персону «подпирали» Мигель де Корелья, успевший получить титул магистра Ордена Храма и присутствующая в качестве личного телохранителя Бьянка. Безмолвно присутствующая, хотя все понимали, что это не совсем так. Тут глупцов не было, люди осознавали, что простую любовницу с собой в такие места не таскают, да и положение личного охранника наверняка является лишь удобной ширмой. Разве что насчёт Альфонсо были определённого рода сомнения, слишком уж ограниченный кругозор у этого короля. Ладно, пофиг, сейчас не это важно. Церемониальная часть уже закончилась — да и сжата она была до предела, не то сейчас положение, чтобы на пустые расшаркивания тратить драгоценное время — началось собственно обсуждение предстоящего сражения. Разложенная на походном столике карта местности была разрисована разноцветными чернилами, показывая предполагаемое расположение войск противника и первоначальное расположения нашей армии.

Вот к этой карте и было приковано основное внимание собравшихся. Комментарии же, то и дело отпускаемые кем-либо, были разные, от нейтральных, до окрашенных самыми яркими эмоциями, не всегда положительного окраса.

— У нас есть небольшое численное преимущество и много тяжёлой конницы, — горячился король Неаполя. — Это преимущество, которое мы должны, просто обязаны использовать. Мои вассалы сокрушат и французов и миланцев, стоит им набрать нужную скорость для атаки. Пехота их не остановит, а конницы, тяжёлой и даже лёгкой, у Ла Тремуйля и Сфорца меньше, чем у нас.

— Авангард всё равно необходим, Альфонсо, — напоминал неаполитанцу Пьеро Медичи. — Только лёгкая кавалерия или она же и немного пехоты, но для втягивания французов в бой это важно.

— Пара тысяч лёгкой конницы и полтысячи пехоты будет достаточно, — отмахнулся Трастамара. — Постреляют из арбалетов и в случае опасности отступят.

Пренебрежительное отношение короля ко всему, помимо тяжёлой кавалерии, откровенно удручало. А ведь даже если не брать в расчёт артиллерию, способную дружным залпом перемешать картечью атакующую конницу с кровью и грязью, есть и обычные стрелки. Даже обычные лучники во время Столетней войны не раз доказывали, что тяжёлая рыцарская конница перестала быть главным родом войск. Да, она по-прежнему важна, но лишь как составная часть, действующая совместно с конницей лёгкой, пехотой тяжелой и обычными стрелками. Увы, Альфонсо Неаполитанский явно про это не то позапамятовал, не то не принимал