необычный. Он собрал несколько последователей за эти годы, заработал денег, получил связи, но отца видел лишь раз в год, лишь мельком бывал на горе Каф, а потом его снова прогоняли в реальный мир, где он желал получить то, что есть у отца. Осознание, что он никогда не будет таким, терзало его, рвало его любовь к отцу, хоть он всегда был рад его видеть. Отец всегда спрашивал о матери, дарил ей подарки, и им было удобно жить. Может, если бы его мать была расстроена из — за того, что отец покинул мир людей, он ненавидел бы его сильнее, но она не была такой.

Она была благодарной за то, что он давал им, была благодарна ему за Дали, за то, что такой необычный, как он, захотел ее. Дали стиснул зубы, глядя, как волшебные руки отодвигают шторы, врата открываются. Не ощущая холода, гости пролетели вдоль склона горы к дому его отца, девушка на волшебном ковре нервно улыбалась. Она была красивой. Дали ощутил укол похоти, не из — за нее, а из — за того, что она представляла. Джинн, сильный по праву, был предложен подарком его могущественному отцу. Дали бы все отдал за такое.

Раздался стук в дверь, и Дали вернулся в комнату. Эта часть здания была не из камня горы, стены были яркими и без изумрудов. Кровать со столбиками была из прочного красного дерева, удобные кресла и прочая мебель украшали комнату. Кровать была в подушках, и матрас под ними нужно было долго искать. Его сумка лежала на дне. Он не разложил вещи. Его отец требовал его общества, обычно, на пару ночей. Ему нужно было вернуться к растущей криминальной организации. Без него они забудут, что они организация.

— Да?

Дверь открылась, прошел шайтан с кроваво — красными глазами. Дали ощутил, как страх скользнул по шее, шайтан был намного сильнее, чем он когда — либо сможет стать. Он не мог уйти от служения его отцу, и это помогло Дали выпрямиться, а не сжиматься трусливо.

— Господин увидит вас сейчас.

Дали мог поклясться, что шайтан скалился, будто знал, что пугал его. Напоминая себе, что он был взрослым, еще и не простым мужчиной, а колдуном, Дали коснулся изумрудного талисмана на шее, и его сила запульсировала в комнате. Шайтан лишь улыбнулся, его глаза говорили: «Да, да, ты сын господина. Я прям дрожу». Стараясь не краснеть из — за снисхождения, Дали зарычал:

— Веди, — рявкнул он, и шайтан рассмеялся, его глаза стали ярче, и он развернулся. Дали пошел за низким демоном из комнаты, заметив, что его босые ноги не шлепают по холодным камням пола. Они прошли по светлым коридорам бежевого цвета с бронзовыми украшениями и портретами и пейзажами в бронзовых рамах. В коридоре было много шайтанов на страже, они не замечали Дали. Они шли в коридоры темнее, глубже в гору. Все больше факелов озаряло темные сияющие коридоры, и Дали невольно коснулся одного камня, энергия пронзила его, шипя в крови, чтобы ее использовали. Словно зависимый, он коснулся другого изумруда.

— Прекрати, — прорычал шайтан, не оборачиваясь. Дали отдернул руку от камня, хотя горло жгло от желания.

После, казалось, часов ходьбы шайтан постучал в дверь, открыл ее и пропустил Дали.

— Сын, — позвал его низкий голос с улыбкой из конца зала. Это был небольшой тронный зал, десяток шайтанов стоял вдоль стен, танцовщицы хихикали у ног его отца, угощали его вином и едой. Его отец сидел на бело — золотом троне и улыбался ему. Он выпрямился, пока Дали шел к нему сквозь ароматный воздух к ступеням.

— Отец, — он улыбнулся Сияющему королю, любовь к нему воевала с завистью. У Сияющего короля были самые твердые и черные глаза из всех, что Дали видел, но на сына они смотрели, сияя теплом и весельем. Его лысая голова сияла сильнее в свете свечей, золото в его ушах и на пальцах соответствовало его имени.

— Рад тебя видеть, — его отец встал с трона, его большая фигура отбросила тень в тусклом свете свечей. Он медленно прошел к сыну, который был всего на пару дюймов ниже. — Ты хорошо справлялся. Направляешь наследие в нечто… продуктивное.

Если он имел в виду идеальную работу банка с небольшой помощью талисманов и магии, то да, он использовал наследие продуктивно.

— Спасибо, отец.

— Есть новости, — Сияющий король обвил его рукой и повел прочь от танцовщиц.

— Если это связано с красивой девушкой, которую тебе доставили, то я ее уже видел. Милая.

Сияющий король рассмеялся, но звук был резким, и волосы на шее Дали встали дыбом.

— Нет. Я не об этом, хотя я рад последнему приобретению. Нет. Я думал, тебе захочется узнать, что усилилась война между моим братом и отцом.

— Белый Король? — Дали нахмурился. Отец рассказывал ему о Войне Огней, как Азазил вызвал хаос в мире Семи королей, которые управляли судьбами Важных. Он знал, что Белый Король пытался сделать все прежним, свергнуть султана. Для Дали это звучало безумно, но он молчал, ведь его отец мог быть на стороне Белого короля.

Мой брат нашел способ пробиться, — сказал Сияющий король телепатически, чтобы остальные не слышали.

Как?

Он скрыл это от меня. Важный секрет. О Печати.

Глаза Дали расширились. Все знали о Печати Соломона, кольце на шнурке на шее Асмодеуса. Говорили, ее хозяин может управлять всеми джиннами, хорошими и злыми.

И что Печать?

Его отец улыбнулся.

Есть тут девушка…

Он начал рассказывать Дали историю, в которую было сложно поверить, но она звучала интригующе.

3

Правда и последний шанс

Ее сердце качало кровь по телу так быстро, что Ари подташнивало, словно она бегала мили, а не преследовала отцу по городу, пока он не остановился на краю Викерс Вудс. Явно зная, что она преследует его, Дерек выбежал из машины в лес, крича через плечо, чтобы Ари оставила его одного.

Но у него были дни в одиночестве!

Желудок сжимался, она поговорит с отцом впервые после того, как он узнал правду о ней. Ари заставляла себя гнаться за ним по лесу. К ее удивлению, он остановился там же, где она рассказала Чарли правду о себе. Не лучшее совпадение. Она выдохнула и обошла его.

Дерек с опаской посмотрел на нее, хмурясь.

— Я говорил, мне нужно побыть одному.

— У тебя было время, пап. Много времени. Почему ты пришел сюда?

Он пожал плечами, озираясь, словно потерялся.

— Я часто бывал тут после смерти родителей. Это, похоже, единственное тихое место в городе.

Ари застыла, его слова поразили ее. Он не говорил