форме перечислим наиболее существенные из них.

Во-первых, неопределенность реальных прав собственников экономических активов, существенных в масштабах России, означает резкое сужение горизонтов хозяйственного планирования и, как следствие, снижение инвестиционной активности российских компаний, их ориентацию на получение максимальной прибыли в короткие сроки, усиление акцента на управлении финансовыми потоками в противовес долгосрочной стратегии роста капитализации бизнеса, стремление сохранять значительную часть собственности в форме высоколиквидных, но малопроизводительных активов¹².

Во-вторых, характерным становится вывод значительной части финансовых активов за пределы страны, прежде всего в различные оффшорные структуры. Формирование прибыли крупных предпринимательских структур и систем по возможности выводится за рубеж под защиту иностранных правовых и политических систем. Это присуще не только изначально частным экономическим структурам, но и предприятиям с государственным участием.

В-третьих, стремление обезопасить свой контроль над активами посредством номинального перевода их в категорию собственности иностранных инвесторов (передача формальных прав собственника в руки оффшорных компаний и групп) ведет к усложнению юридических и институциональных форм самого контроля над предприятиями. Появление большого количества промежуточных и отвлекающих номинальных собственников осложняет работу с потенциальными инвесторами и партнерами, вызывая дополнительные риски утраты контроля из-за недобросовестных и мошеннических действий недружественных структур.

В-четвертых, восприятие частной собственности внутри страны, как лишенной гарантий неприкосновенности и отягощенной в целом рядом произвольно устанавливаемых властью условий и обязательств, в негативном плане отражается и на восприятии российского бизнеса (и российского имущего класса в целом) за рубежом, в первую очередь в развитых странах, где у него есть свои серьезные интересы.

Неслучайно переход под контроль российских компаний скольконибудь важных и национально значимых активов и предприятий в зарубежных странах неизменно вызывает в них волну опасений и глухое сопротивление правительств и бизнес-сообществ. Не в последнюю очередь это связано и с тем, что в самой России любой частный собственник как субъект остается уязвимым и, мягко говоря, не может быть вполне уверенным в своем будущем¹³.

В-пятых, значительное число успешных российских предпринимателей, едва добившись определенного уровня капитализации своего бизнеса и опасаясь лишиться его из-за неурегулированности вопроса о собственности, стремятся продать собственность и отойти от публичной предпринимательской деятельности в самой России. Это наносит большой урон российской экономике как непосредственно (вследствие потери финансовых и предпринимательских ресурсов), так и опосредованно — из-за упущенных возможностей роста национального капитала.

В конечном счете невысокая степень легитимности крупной частной собственности порождает чистый отток из России всех видов хозяйственных ресурсов — от финансовых до интеллектуальных и управленческих. В результате такие важные параметры, как темпы накопления и масштабы инвестиций, уровень конкуренции и монополизации в экономике, характер трансграничного движения капитальных ресурсов и степень интернационализации российского бизнеса, консервируют чрезвычайно неэффективную структуру российской экономики, закрепляя за ней тупиковое положение в рамках мирового капиталистического хозяйства.

Не будет преувеличением сказать, что принятие действенных мер по преодолению неопределенности в отношениях собственности становится главной задачей разработки любой ответственной экономической стратегии, важным аспектом институциональных реформ, необходимость которых очевидна для всех, кто ставит перед собой цель развития и модернизации нашей страны и общества.

Низкая легитимность крупной частной собственности в России: причины и факторы

Проблема неопределенности прав и границ собственности, условного характера крупной (да и, строго говоря, не только крупной) частной собственности в сегодняшней России поднималась нами и раньше¹⁴. Как мы пытались показать, причины дефицита легитимности крупных собственников с точки зрения власти (в широком смысле этого слова), бизнеса и общества в целом, а также западной экономической элиты многообразны. Это в частности: 1) исторические традиции; 2) «антиолигархическая» пропагандистская кампания; 3) искаженная структура частной собственности в России, отсутствие среднего слоя собственников; 4) отсутствие видимой экономической и социальной эффективности использования крупным частным капиталом принадлежащих ему хозяйственных активов; 5) дефицит международной легитимности российских крупных частных собственников; 6) юридическая непрозрачность структуры собственности; 7) специфический характер российской приватизации 1990-х годов. Остановимся на этих факторах более подробно.

1. Многие исследователи утверждают, что в течение новой и новейшей истории частная собственность в России всегда носила ограниченный характер и никогда в полной мере не распространялась на крупные, важнейшие для экономической жизни государства ресурсы. Основная часть земельных угодий, недра, коммуникации всегда находились в собственности самодержавного (впоследствии советского) государства, и претензии отдельных лиц на право по своему усмотрению безраздельно владеть и распоряжаться ими никогда не воспринимались всерьез ни властью, ни обществом.

Идеология и практика советского периода способствовали закреплению на подсознательном уровне известных тезисов: крупные объекты не могут и в принципе не должны принадлежать отдельным лицам; собственность (капиталистическая частная собственность) «есть кража»; в основе любого крупного состояния лежит преступление и т. п.

Не помогала разрушению этих архетипов сознания и практика первых лет постсоветского периода, когда формирование личных состояний и крупной собственности на производственные объекты сопровождалось резким падением уровня жизни огромной части населения, уничтожением сбережений, расцветом мошенничества на всех уровнях, ростом правового нигилизма и всякого рода моральных перекосов в общественной и политической жизни. Финансовый кризис 1998 г. привел в числе прочего и к прямой реквизиции денежных средств предприятий и населения собственниками частных коммерческих