фуражками, бескозырками и кепками свободные от службы пограничники и рабочие. И долго еще я видел среди них высокого, слегка суховатого Баулина и боцмана Доронина с Маринкой на плече.
«ПК-5» подошел к борту парохода. Мы с Атласовым крепко пожали друг другу руки.
- Счастливого пути! - крикнул мне главстаршина, когда я поднялся на борт парохода.- Пишите!
- Обязательно! Не поминайте лихом, счастливо оставаться! - крикнул я в ответ.
Выбрав якорь, «Мичурин» попрощался с островом протяжным басовым гудком и лег на курс.
Взбежав по трапу на капитанский мостик, я попросил у штурмана бинокль.
У причала стояли сторожевики, недавно возвратившиеся из ночного дозорного крейсерства. Свежий декабрьский ветер рвал флаги пограничного флота. На Мысе Доброй Надежды белели домики служб и клуба базы. А вот и утес, на котором выщербленный временем и непогодами каменный крест и гранитный обелиск с пятиконечной звездой. Вот и замшелый камень, и на нем Маринка, а рядом с ней капитан третьего ранга Баулин.
Начала разгуливаться океанская волна. Буревестник промелькнул над мостиком. Наползли тучи, сразу стало пасмурно, холодно, а мне вспомнились любимые стихи Баулина:
«Над моей отчизной солнце не заходит, до чего отчизна велика!..»