Гидеону и тете Софи также не суждено быть вместе. И все же, как ты знаешь, все вокруг ошибались, а даже если бы им и запретили пожениться, то это было бы неправильно. Влюбленные сердца найдут способ быть вместе, даже если закон несправедлив к ним. Если ты кого-то полюбишь, то не сомневаюсь, что у тебя получится связать с возлюбленной свою жизнь, Анна, ведь ты самое целеустремленное дитя из всех, что я знаю.

— Я уже не дитя, — заявила Анна, но при этом она улыбалась, испытывая немалое изумление. Может, Ариадна и разочаровала ее, но мать удивила ее совершенно по-другому.

— И все же, — сказала мама, — ты не можешь продолжать носить одежду своего брата.

Сердце девушки упало. А вот и подвох. Материнское понимание все же имело пределы.

— Я думала, ты не знаешь об этом, — слабым голосом произнесла Анна.

— Конечно же, я знала. Я ведь твоя мать, — объявила Сесилии, словно провозглашала себя, по меньшей мере, Королевой Англии. Она постучала по коробке с ленточкой. — Я принесла тебе новый наряд. Надеюсь, тебе он покажется более подходящим, и ты сопроводишь в нем свою семью сегодня в парке.

До того, как Анна смогла что-либо возразить, по дому разнесся громкий требовательный плач. Воскликнув «Александр!», Сесили вылетела за дверь, бросив на ходу Анне, чтобы та присоединилась к ней внизу в гостиной сразу, как переоденется.

Нахмурившись, Анна развязала ленту на коробке, не торопясь, однако открывать ее. В прошлом она неоднократно получала одежду в подарок от матери. Еще один отрез пастельного шелка? Или очередное хитроумно скроенное платье, чтобы подчеркнуть ее немногочисленные выпуклости?

Убрав ленты и обертку, девушка удивленно ахнула: внутри был самый великолепный костюм из всех, что она видела. Угольно-черный твид в синюю полоску, пиджак строгого покроя. Роскошный шелковый жилет лучезарно-голубого оттенка отлично дополнял накрахмаленную белую рубашку. Ботинки, подтяжки — ничто не было забыто.

Словно в трансе, Анна переоделась и уставилась в зеркало. Одежда сидела на ней, как влитая — должно быть, матушка передала ее мерки портному. И все же одна вещь казалась неправильной.

Сжав зубы, девушка пересекла комнату и взялась за ножницы. Глядя на себя в зеркало, она схватила прядь волос.

Она колебалась всего мгновение, вспомнив голос Ариадны: «Я думала, что ты понимаешь, мы можем ухватить для себя лишь краткое мгновение счастья прежде, чем мир силой разлучит нас».

Волосы издавали приятный хрустящий звук, когда она отрезала их, и дождем осыпались на ковер. Она взяла еще одну прядь, и еще, пока не остригла все волосы по подбородок. Стрижка придала чертам ее лица резкость. Она состригла еще немного спереди, подрезала на затылке, пока оставшиеся локоны не улеглись волнами в подобающую джентльмену прическу.

Вот теперь все было просто идеально. Ее отражение вернуло ей пристальный взгляд, скривив губы в недоверчивой улыбке. Жилет подчеркивал глаза, покрой брюк — длину ног. Она почувствовала, что снова может дышать, даже несмотря на боль в груди от потери Ариадны: возможно, она лишилась девушки, но зато обрела саму себя. Новую Анну — уверенную, одетую с иголочки, сильную.

Сердца разбивались по всему Лондону ежедневно. Не исключено, что Анна и сама разбила парочку. Будут и другие девушки на ее пути, они будут приходить и уходить, а Анна отныне станет держать свои эмоции под контролем. Она никогда снова не будет чувствовать себя, будто разорванной на тысячу кусочков.

Она — Сумеречный охотник, а они умеют держать удар. Она станет стойкой и будет смеяться в лицо боли.

Вскоре девушка спустилась по лестнице. День уже шел на убыль, хотя солнце по-прежнему ярко светило в окно. Этот день, казалось, будет длиться вечно.

Ее мать сидела в гостиной с чаем на подносе, маленький Александр лежал в плетеной колыбели рядом. Отец занял место напротив, погруженный в чтение газеты.

Анна вошла в комнату, и родители посмотрели на нее. Она заметила их взгляды, оценивающие новый наряд и прическу, и приготовилась принять любой вердикт, застыв в дверном проеме.

Повисла длинная пауза.

— Я же говорил, что голубой жилет замечательно подойдет, — сказал Габриэль Сесили. — Подчеркивает ее глаза.

— А я и не спорила, — ответила Сесили, укачивая младенца, — просто отметила, что она также прекрасно бы выглядела в красном.

Анна начала улыбаться.

— Намного лучше, чем одежда брата, — добавил Габриэль. — Он творит со своей одеждой ужасные вещи с помощью серы и щелочи.

Сесили внимательно изучила обрезанные локоны Анны.

— Очень благоразумно с твоей стороны, — наконец резюмировала она, — волосы могут быть серьезной помехой во время битвы. Мне очень нравится. — Она встала. — Подойди, присядь, — сказала она, — побудь ненадолго со своим братиком и отцом, а мне нужно кое-что принести для тебя.

Когда мать вышла, Анна почувствовала покалывание в ногах и, присев на кушетку, потянулась к Алексу. Он только что проснулся и теперь озирался по сторонам, рассматривая новые чудеса, как умеют только младенцы, когда обнаруживают, что мир после их пробуждения никуда не исчез и теперь требует познания всех его бесконечных сложностей.

— Я тебя так понимаю, — прошептала она братику.

Он беззубо улыбнулся ей и вытянул пухлую ручонку. Она протянула ему свою руку, и он ухватил ее за палец.

Мать вернулась спустя несколько минут, неся небольшую голубую коробочку.

— Знаешь ли ты, — начала она, подливая себе в чашку чай, — что мои родители не желали мне доли Сумеречного охотника. Ведь они уехали подальше от Конклава, а твой дядя Уилл…

— Я в курсе, — перебила Анна. Габриэль тепло посмотрел на жену.

— Но я была Сумеречным охотником, понимала это даже, когда мне было всего пятнадцать. Чувствовала это в своей крови. Глупые люди часто говорят то, чего не понимают, но мы всегда знаем, кто мы на самом деле, глубоко в душе.

Она поставила коробочку на стол и подтолкнула ее к дочери.

— Надеюсь, тебе понравится, — сказала мать.

Внутри лежало ожерелье с мерцающим красным камнем. Сзади на нем была гравировка на латыни.

— Оно защитит тебя, — произнесла Сесили. — Ты знаешь, как оно работает.

— Оно чувствует приближение демонов, — в изумлении проговорила Анна. Мать надевала ожерелье почти всяких раз, как отправлялась в бой. Хотя с появлением Александра это происходило все реже.

— Оно не убережет твое сердце, зато поможет защитить остальные части тела, — заявила мать. — Оно передается из поколения в поколение и должно быть твоим по праву.

Анна сдержала