у такого целеустремлённого человека, которому знакомо чувство товарищества, многократно испытавшего радостное чувство чудесного избавления от смерти? Вероятно, именно это нравится Амадоре. А может, раз он — представитель гордого и воинственного племени, её восхитили эти достоинства, которые, по мнению Верити, скорее отпугнут изящную и разборчивую девушку? Конечно, они очень влюблены друг в друга. Верити болела за них всем сердцем. Пусть это продлится долго.

— Что? — переспросила она, очнувшись от своих дум.

— Я говорю, что Клоуэнс не вышла замуж. Пока ты далеко, по одним только шуршащим письмам трудно судить, да ещё пока стреляют пушки, но у меня создалось впечатление, что её вступление в брак со Стивеном как-его-там... ах да, Стивеном Каррингтоном, что эта помолвка семье не особо по душе.

Верити глотнула вина.

— Росс и Демельза ни словом не обмолвились. Они придерживаются не слишком популярного взгляда, что выбор должен оставаться за детьми, ведь как ни крути, брак устраивают ради денег и положения. Его цели казались благородными, но вот слухи о нем... Что ж, как ты и сказал, они обручились. Клоуэнс сама разорвала помолвку. Причины никто не знает. Теперь он уехал. А Клоуэнс получает знаки внимания от юноши по имени Том Гилдфорд, друга Валентина.

— Никогда о нём не слышал, — Джеффри Чарльз покачал головой. — Достойный кандидат?

— О, кажется, вполне.

— За тем исключением, что дружит с Валентином, — вставил капитан Блейми.

Джеффри Чарльз взглянул на угрюмое лицо отставного капитана.

— Я так давно не виделся со своим единоутробным братом, что даже не знаю о его дурной славе. Разумеется, он всегда был с огоньком.

— Наверное, мне не следовало так говорить...

— Боюсь, твой дядюшка недолюбливает Валентина, — поспешила добавить Верити, — отчасти потому, что он близкий друг нашего сына, и мы считаем, что из-за него, безусловно по легкомыслию, Эндрю-младший залезает в ненужные долги и сорит деньгами. Но нельзя делать такие поспешные выводы. Том Гилдфорд — племянник лорда Деворана, а его родители обеспечены, пусть и не слишком богаты. Ему около двадцати четырёх, он привлекательный, изучает юриспруденцию.

Воцарилась тишина.

— Каковы твои планы? — спросил Эндрю Блейми. — То есть ваши планы с Амадорой. Надеюсь, вы наконец здесь осядете, раз война закончилась.

— Раз закончилась. Ах, закончилась. Вы же знаете, у меня нет денег, дядюшка, нет ни гроша, кроме пособия отчима Джорджа, а мое жалованье лишь помогает свести концы с концами и нуждается в постоянных пополнениях. Я играю в кости, карты, делаю ставки на лошадей и ослов; а поскольку я старше, мудрее и умнее соперников, то выигрываю. Хватает, чтобы выжить. Но теперь я женат на девушке из семьи Бертендона. Вам это о чем-нибудь говорит?

— Боюсь, что нет.

— Амадора, я хотел бы рассказать о твоей семье. Ты позволишь?

— Если у тебя есть желание.

— Да, у меня есть такое желание. Бертендона — старинный испанский род, обнищавший, так сказать, после войны, но они всё ещё владеют землёй. Прадед Амадоры — скорее даже более давний предок — командовал кораблём, который доставил Филиппа Второго, короля Испании, чтобы женить его на английской королеве Марии, в каком году это было? По-моему, где-то в 1554 году. Его сын командовал эскадрой знаменитой Армады, и, разумеется, управлял эскадрами каждой последующей армады. Все дальнейшие потомки были почётными идальго. Отец Амадоры — член Кортесов, испанского парламента, и поэт. Я удачно женился, дядюшка. Неужели ты сомневаешься? Будь Амадора служанкой в таверне, я бы всё равно считал, что женился удачно. Я настолько её люблю и почитаю...

— Посчитаю, — неправильно расслышала Амадора и поправила локон. — Это новое слово. Как я посчитаю?

— Почитать, — поправил Джеффри Чарльз. — Любить, дорожить, лелеять, уважать, восхищаться — всё, что только смогу испытывать! А что касается будущего — кто может туда заглянуть? Если война закончится, мы вернёмся, и вероятно, с достаточным количеством средств, чтобы привести в порядок Тренвит и зажить как дворяне; пусть скромно, но прилично.

— Это случится совсем скоро, — заверил капитан Блейми. — Наполеон отступает.

— Что ж... На восточном фронте он принял решение о перемирии. Разумеется, это обусловлено не только его поражением в России и Польше, но также по причине успеха Веллингтона. Я так понимаю, Бонапарт послал генерала Сульта исправить неудачи на Пиренейском полуострове. Его нельзя недооценивать. Нам ещё предстоит решающее сражение.

Амадора накрыла ладонью руку супруга.

— Не говорить сейчас о сражении.

В ответ он накрыл её ладонь.

— Всё это ново для меня. Раньше мне было нечего терять. А теперь у меня есть целый мир. Боже, молю тебя, чтобы счастливая судьба не превратила меня в труса.

— Труса? — спросила Амадора. — Кто такой трус? Но сейчас говорить ничего о сражениях. Чему быть — того не миновать.

Глава вторая

I

Джереми Полдарк был по делам в Сент-Агнесс; возвращаясь домой, он решил пройти вдоль утёсов. Обогнув шахту Уил-Спинстер, принадлежащую Уорлегганам, и глядя на безмолвное здание подъёмника Уил-Пленти, также закрытой Уорлегганами в прошлом году, он обогнул бухту Тревонанс и спустился по крутой тропе по направлению к Тренвиту. Последнее время пешие прогулки стали входить у него в привычку, они давали время подумать. И чем сильнее он уставал, тем быстрее засыпал.

До встречи с Кьюби Тревэнион жизнь юноши не отличалась особой сложностью, но теперь закружилась в водовороте страстей. Он старался подавить протест, собственные порывы, не поддающееся объяснению, сопровождаемые поступками, которые он не одобрял и с безотчетным фатализмом считал их бунтом, который не побороть. К этому он так и не привык.

Взбираясь по ступенькам через забор, он увидел оседланную серую лошадь у живой изгороди, отделяющей поле от соседнего. Поводья свободно свисали с шеи, пока лошадь мирно щипала траву. Седло было дамское. Джереми спрыгнул и подошёл поближе. Лошадь никак не отреагировала на приближение.

— Эй, — мягко позвал Джереми. — Ну же, подойди, что случилось? Не знаю, кто ты, красавчик. Ты потерялся и заблудился?

Конь тряхнул головой, позвенел уздечкой и закатил глаза. Джереми знал толк в животных и заметил, какие у него упругие мышцы.

У изгороди жужжали пчёлы. И никаких других звуков.

— Где же твоя хозяйка, а? Пошла собирать цветы? Разве тебя не привязали, красавчик? Эй, эй...

Он осторожно погладил коня по шее, и вдруг тот испуганно дёрнулся, а через мгновение чуть поодаль возобновил щипать траву, едва не угодив