ничего. А лектор этот у нас в колледже был

— чистый зверь. Впрочем, я, кажется, отвлекся…

Но мало того, что этот нахал испугал меня до полусмерти. Стоило сделать всего несколько затяжек — и сигара взрывается у меня прямо перед носом! Продавец ухахатывается, а мне как-то не смешно. Вроде, никто еще не говорил, что у самого Бернарда Бернулли отсутствует чувство юмора. Однако, всему есть предел. К тому же смех у него, столь же идиотский, как у Оззи.

Попробовал с ним поговорить. Все бы ничего, если бы не его дурацкая привычка называть меня „малыш“. Толку ни малейшего: толстячок нес что-то уклончивое про какую-то дурацкую вечеринку, после которой все теперь якобы отсыпаются.

Плюнув, прошел на кухню. На плите несколько кофейников, хотя кофе этот… В общем, больше напоминает грязную воду. Впрочем, у нас всегда так: кофе без кофеина, чай без таннина. Главное, чтоб было здорово и гигиенично. На столе вилка. И как это они вчера ночью одной вилкой управлялись, ума не приложу. Негигиенично это как-то.

А к микроволновой печи я и подходить не стал. Если вы, конечно, не физик, тогда полный вперед: покупайте, пользуйтесь. Только не удивляйтесь потом, почему у вашего сына аллергия, а у собаки шерсть клочьями выпадает. И совсем не обязательно для этого их туда засовывать — излучения и вокруг с лихвой хватит.

Нигде ни следа чертежей, и я решил на всякий случай заглянуть в подсобку. Разгром, как будто Мамай прошел. Засорившаяся раковина, старая стиральная машина. Да еще и монетку надо бросить, чтобы она заработала. Десятицентовик, который я где-то подобрал, ей не понравился — четвертак требует. Ну, и бог с ней, пускай стоит.

Заглянул внутрь, чертежей нет, и ладно.

Стараясь не встречаться с толстяком-„шутником“, поднимаюсь на второй этаж. Там кроме ящика со льдом ничего интересного. Только двери в три комнаты. Неудобно как-то жильцов беспокоить, но от этого сумасшедшего всего можно ожидать. Мог ведь и похвалиться перед кем-нибудь из них своей новой гениальной разработкой, а потом и забыть чертеж в одной из комнат. Или дать на ночь почитать. В общем, я рискнул войти.

В первом номере спал на диване какой-то весьма внушительных размеров мужчина, подложив под голову МОЙ свитер! И как он только сюда попал! Я и так пытался вытянуть любимую вещицу, и эдак: спит негодяй, храпит на весь дом, и хоть бы хны. Да не будь я сам Бернард Бернулли, если не найду способ спихнуть его с кровати. И нашел. И свитер забрал. А напоследок решил телевизор посмотреть: вдруг про Фиолетовое что-нибудь новенькое. Интересно, однако, как оно собирается мир покорять. Если уж даже Эдисону в свое время это не удалось…»

* * *

ИЗ ПИСЬМА ХОАГИ К ЛАВЕРН. МАТЕРИАЛЫ КОМИССИИ СЕНАТА, ФОНД 2001/32 BF.

«…Вышел я, значит, из кабинки этой поганой — никого.

Ну, думаю, вляпался. А рядом еще какая-то деревянная табличка на совершенно непонятном языке. Вгляделся: отдаленно похоже на английский. Господи всемогущий, где это я?

Кругом поля, равнины. Неподалеку дом какой-то. Да это ж гостиница из которой мы стартовали. Или нет, странная она какая-то.

Покосившаяся, ветхая. Старая. Делать нечего, подошел поближе.

И впрямь гостиница. Так она лет двести назад могла бы выглядеть.

Видать, не врали, что стоит она тутоньки еще со времен первопоселенцев. Да, говорил мне прадедушка (классный старикан был): „Не спи на уроках истории“. Да, что уж там. Хорошо хоть не к Ивану Грозному попал.

Надо скорее ориентироваться, в каком же я времени. Заглянул в почтовый ящик — может, письмо какое будет, хоть на дату посмотрю. И впрямь письмо. Только короткое какое-то, ничего толком не поймешь.

Что-то вроде: „Ты просто прелесть! Что за чудо твое изобретение!

Приезжай скорее в Балтимор.“ Наверняка какому-нибудь предку старика Фреда адресовано. Хорошо хоть я знаю, что такое Балтимор…»

* * *

ИЗ КНИГИ Б.БЕРНУЛЛИ.

«…И надо же было такому случиться, что по телевизору как раз то, что надо. Сообщают, что какая-то совершенно неизвестная мне фирма срочно продает огромный алмаз. Надо лишь позвонить по телефону 1-800-Звездные-Войны, и камешек ваш. И всего два миллиона долларов. Ну да, всего-то. Осталось только придумать, где же их взять.

За следующей дверью еще более странное зрелище. На разобранной кровати сидит худой как щепка изможденный мужчина с пистолетом в руке. Судя по его отчаянному монологу, он и есть изобретатель тех самых глупостей. Или „ужасов“. И, слава Богу, его дурацкие изобретения никому не нужны. Видно, поумнел наш народ за последнее время.

Одно печально: застрелиться мужичонка хочет по этому поводу.

Дескать, и туда свои проекты посылал, и туда — все тщетно. И стреляется-таки, но вместо пули из дула его пистолета вылетает веселенький разноцветный флажок. Впрочем, я после знакомства с зажигалкой чего-нибудь этакого и ожидал. Вот и ладно, вот и славненько.

Только изобретатель, увидев это, впадает в еще более глубокую депрессию. Мол, даже застрелиться толком не сумел. Ну, думаю, психологию в коллеже проходили, может и удастся ему настроение поднять. Поговорили. Да только он ничего слушать не хочет. Я уж и так, и эдак — все напрасно. Отчаявшись, посоветовал даже насвистывать какую-нибудь веселенькую мелодию. На что этот маньяк печально так отвечает, что некогда изобрел свисток, который окрашивал губы в зеленый цвет. И в самом деле, клинический случай.

Маниакально-депрессивный синдром в чистом виде.

В третьей комнате — Зеленое. Сидит дрожит. Дескать, Фиолетовое хочет весь мир завоевать (и точно: на стене карта, утыканная флажками, как у Монтгомери). И теперь Зеленое ждет не дождется, кто его первым отловит: Фиолетовое как предателя или доктор Фред как щупальце. Боится так, что даже нос высунуть из комнаты не решается.

Да, я-то, конечно, всех встречных про чертеж спрашиваю. Зеленое хоть ниточку дало: по его мнению, он должен быть или в оффисе, или в лаборатории. Что ж, можно спуститься посмотреть.

Хотел перед уходом немножко расслабиться, музыку послушать, благо акустическая система в номере мощнейшая. Да все не то, что я люблю. И так громко — уши в трубочку заворачиваются.

Что ж, теперь снова вниз, искать этот проклятый чертеж. Я уж совсем было отчаялся, когда нашел его на самом видном месте. А попутно еще и обнаружил спрятанный сейф доктора Фреда. Может, там и есть деньги, да только открыть его я не сумел. Медвежатник из меня, сами понимаете, никакой.

Отдаю чертеж профессору, а тот хоть бы спасибо сказал. Кстати, выяснилось, что он даже чертеж без ошибок нарисовать не смог, — тоже мне, великий