- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (8) »
москвичах-комсомольцах, хорошо поработавших сплавщиками и лесозаготовителями на нашем Севере, затем вышла книга под названием «Сплав». В нее Платонов включил очерки и рассказы. «Книга производит безусловно сильное впечатление. Новая по тематике, свежая по подходу к ней, по художественному оформлению богатейшего фактического материала, она правдиво показывает ударников сплава» — так откликнулся журнал «Октябрь» в 1932 г. «Жизнеутверждающее начало, социальный оптимизм — вот качество сборника „Сплав“», — писал спустя год журнал «Молодая гвардия».
А молодой писатель тем временем учится в Институте красной профессуры, преподает художественную литературу в вузе и очень часто появляется в бараках Метростроя, где хорошо его знают, ждут его слова.
Верно определил журнал «Красная новь» одну особенность Платонова: «Автор отходит от анкетного метода характеристики действующих лиц. Герой Платонова, закрепленный в восприятии читателя несколькими характерными, портретными мазками, раскрывается главным образом в действии».
Будучи членом Союза писателей, Платонов выступал со статьями в журнале «Детская литература», постоянно давал очерки в многотиражную газету метростроевцев, а незадолго до войны, с которой ему не суждено было вернуться, вновь обратился к хорошо ему знакомой теме гражданской войны. В последнем своем рассказе он ярко нарисовал образы Ворошилова и Буденного.
Этот рассказ (под названием «Находка») был принят журналом «Молодая гвардия» в 1941 г., но в печати не появился: в августе журнал перестал выходить. Рукопись вернули Платонову, уже находившемуся на фронте…
Произведения П. А. Платонова-Романова:
Пороховые погреба. Рассказ. М., 1923; Золото генерала Кручилова. [Очерк]. — «Пламя». 1929, № 3–4; Шагами миллионов. [Очерк]. — «Пламя», 1929, № 8; Повесть о любви Порфирия Квелякова. — «Пламя», 1929, № 18; Макар — карающая рука. Повести и рассказы. М., 1930; Сплав. Очерки и рассказы. М.—Л., 1932; Разрушение Овечкина. Москвичи. [Рассказы]. М., 1933.О П. А. Платонове-Романове:
Гроссман Б. [Рецензия на кн.: А. Платонов. Макар — карающая рука. — «Новый мир», 1931, № 1. [1]Алексей Платонов Броневые отвалы (Рассказ)
В деревне — где и родилась — Аришу светиком звали. За характер добротный. В клин никому не вставала. Служить была рада. И пустяковое дело, а глядь — человек улыбнется и легко ему станет. Легкости тоже на свете — не горы, песочинки малые. Отец к большому готовил. Жениха с деньгою высматривал. Наметил сына старинного друга — Андрюшу Панова. В германскую отца угнали. Брата за ним. Осталась радость, Андрюша. Голубилась. С глаз не скидала. Мать Андрея в начале войны померла. Дом без бабы шатается. Ходила к ним помогать по хозяйству. Только Андрюшин отец с глупой ли старости, или от жалости к кровному — наговорной от знахарки мази: — Грудь, сыночек, помажь. Не заберут. Не всем на войну. Стало сердце стуками разными. Дали отсрочку. — Ты, Андрюха, не бойсь. Недели не минет — пройдет. Но за неделей — другая. Месяц. Хирел. Грудь завалилась. В кашель, в ознобы. — Сгас, ни доктора, ни молебны. Мясоедом похоронили. — Осталась, светик, одна, — плакался старый, — на красной горке бы свадебку. Убил сыночка, убил. Аришу как подломало. Вступила жалость в башку. К бабкам кинулась. С ними по бобылям. К больным. Постирать. Посиделкой. Вечерами доткнется домой — мать не наплачется: — Ты бы, Ариша, на улицу. Хоронишь ты молодость. Девки с парнями. Подь. Ариша после Андрюшки ни на кого б не глядела. Но на сиделках не мокла. В смехе — колокол. В пляске — ветряк. Через костры любила махать. В горелки тоже любила. У парней слюнки канатом. Надо бы: девка топор. Глазом метнет — парнюга с сердцем не справится. Только парни-то — слякоть. Отсрочники. Иль недомерки. А дома хуже да хуже. Словно облаком застит. Хозяйство без мужиков — конь некованный. Старик Андрея своим не управится. На два дома спины не уложишь. Пошло богатство дымком. Отец Ариши без вести пропал. Брат вернулся домой в революцию. Большевиком. Винтовку привез. Глухарей из винтовки стрелял. В комбеде стал председателем. Чрезвычайный налог, повинности разные чуть не один раскладал. Другие боялись. Однако телят и коней кулаковых от Степана приняли. Работать стали после разгрома усадьбы. На генерала Кручилова большую злобу питали. Усадьба к тому же богатая. Повесили обществом. Вперед язык гвоздем к подбородку прибили. Ругаться, сволочь, любил. Усадьбу в щепки. Кирпич из погреба выбрали. Годится печки лепить. Степан хотя верховодил — рук к добру не прикладывал. Хотел трубу самоварную, было, да посмотрел — прогоревшая — плюнул. И Степана побили. На охоте поймали. Из своего же комитета ребята. Побили и пригрозили: — Рук не прикладывал… Небось, не выдашь коли. На трубу поплевал, а золото де генеральское?.. — Его поди с пуд… — Убьем, подлюга! Сослуживец по фронту старший унтер Козлов жостко добавил: — И вообче — ни тебе в комитете старшим. Как ты был до войны буржувазом. Теперь-от глиной к лаптям. Степан с побоев покашливать стал. Пол в кровавой харкотине. Стелит как пятаками. И была Арише, сестре, революция — кашлем Степановым. Его ушли из комбеда. Заверховодил Козлов. На Степана налоги: — Укрыться думаешь, жога? Отдай золото в обчую. — Вынь… …Сила в пыль, в ветерок. Потоньшали ломти на столе. Щи забыли о мясе. К тому же была революция не только кашлем Степановым. О царе мужики позабыли. Тонули избы в реках самогонных. Звенели улицы гамом гармоник. Туго ржали поля. Да влетела негаданно гайным галопом в Сырью Музгу опричина царская. Тряхнула голову сырье-музгицам. Пели «Боже царя»… Служили молебны. Повесили белые на церковных воротах Степана. По доносу. Козлов доносил: — Всю округу на генерала Кручилова поднял. Сколько золота ухоронил. В большевиках. Сначала пытали: — Простим как повинишься. — Дай, Кирей, ему крест. Приложись и золото на стол — отпустим. Приложиться Степан приложился: — Кресту перечить не смею. А золото рад бы, да нет. Не брал. С коленки не выскребешь. Отец Кирей поморщился-было, что на церковных воротах, да во-время смолк. Козлова белые старостой. Мать Аришину в погреб. Аришу к вахмистру: — Золото где схоронили? До вечера мучил. А вечером: — Ладно, золото к чорту. Дороже золота девка. Не девка — угар. У девки — окроме угара, рука каленою сталью. По морде смазала вахмистра. Кучеряжиться будешь — к брату парой впрягу. Найдется место и матери. И повесил бы.- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (8) »