Пентагона и Государственного департамента США, вплоть даже до Министерства сельского хозяйства.
К 1947 году Вашингтон был готов ввести Западную Европу в своё экономическое лоно и изолировать Советский Союз. Был предложен двусторонний американский план Маршалла по восстановлению Европы в качестве инструмента для новой стратегии.
Наиболее влиятельные фигуры в промышленности США, в банковском деле Нью-Йорка, в аналитических центрах по международной политике – большинство из них были связаны с группой Рокфеллеров – чётко осознавали, в чём состоит их послевоенная повестка дня.
В 1946 году Лео Д. Уэлч, в то время казначей связанной с Рокфеллерами компании «Стандарт Ойл», призвал Вашингтон «установить политические, военные, территориальные и экономические требования США в их потенциальном лидерстве негерманского мира, включая Великобританию, Западное полушарие и Дальний Восток».[11]
Чтобы описать своё видение американской корпоративной империи, Уэлч разработал свой призыв, используя американский деловой язык:
Как крупнейший источник капитала и крупнейший вкладчик в глобальный механизм, мы должны задавать темп и взять на себя ответственность мажоритарного акционера в корпорации, известной как мир... и это на неопределённый срок полномочий. Это постоянное обязательство.[12]
В 1948 году Джордж Кеннан написал секретную служебную записку для Государственного департамента. Он очень ёмко обозначил послевоенную повестку дня политического истеблишмента США:
[Мы] имеем около 50 процентов мирового богатства, но только 6,3 процента населения... В этой ситуации мы не можем не быть объектом зависти и обиды. Нашей реальной задачей в предстоящий период является создание такой системы взаимоотношений, которая позволит нам сохранить это положение диспропорции без существенного ущерба нашей национальной безопасности. Для этого нам придётся обойтись без сентиментальности и мечтательности; и наше внимание должно быть сосредоточено всюду на наших непосредственных национальных целях. Нам не нужно обманывать себя, что мы можем сегодня позволить себе роскошь альтруизма и мировой благотворительности.[13]
Кеннан, архитектор политики «сдерживания» холодной войны, изложил истинную природу послевоенной политики США. Кеннан был холодно честен и реалистичен в отношении истинной послевоенной цели элиты США: это было американское господство в мире или, по крайней мере, в той его части, которую США могли захватить и удержать в 1948 году. Это была предложенная СМО «Большая площадь» (“Grand Area”).
Греция стала маловероятным плацдармом для первого прямого противостояния холодной войны, спровоцированного не США, а Великобританией. С 1946 года внутренняя политика Греции была отмечена борьбой за власть между консервативным правительством Константиноса Цалдариса и греческой коммунистической партией ККЕ. Черчилль инициировал поддержку консерваторов, а воинственный государственный секретарь Трумэна Дин Ачесон призвал Трумэна поддержать британцев. Однако до этого, в октябре 1944 года на Московской конференции Черчилля и Сталина советское и британское руководство договорились о послевоенном разделении Юго-Восточной Европы на соответствующие сферы интересов СССР и Великобритании. По их договоренности, СССР и Великобритании разработали доли «влияния», которые каждая страна имела бы в Румынии, Болгарии, Греции, Венгрии и Югославии. Первоначально Черчилль предлагал, чтобы Великобритания имела 90-процентный контроль в Греции, а Советский Союз имел 90-процентное влияние в Румынии, в то время как в Венгрии и Югославии Черчилль предлагал иметь по 50 процентов. Их два министра иностранных дел, Энтони Иден и Вячеслав Молотов, вели переговоры о процентных долях 10 и 11 октября. Результатом этих обсуждений стало то, что процент советского влияния в Болгарии и Венгрии был изменен с 90 процентов и 75 процентов, соответственно, до 80 процентов. Кроме этого, что ещё более важно, не было упомянуто ни одной другой страны, и Греция была оставлена в сфере Британии. Сталин сдержал своё обещание в Греции; Великобритания поддержала силы греческого правительства в гражданской войне, а Советский Союз не помог коммунистическим партизанам.[14] Несмотря на факт советского невмешательства, Ачесон убедил президента Трумэна, что срочно необходима смелая декларация о поддержке «свободы» в Греции, даже несмотря на то, что Греция в то время не считалась стратегическим приоритетом для американских интересов в Европе и не было никакого советского участия или угрозы участия. В условиях кризиса греческой гражданской войны в обращении к Конгрессу США 12 марта 1947 года Трумэн провозгласил то, что стало называться доктриной Трумэна. Он заявил: «Я считаю, что политика Соединённых Штатов должна заключаться в поддержке свободных народов, которые сопротивляются попыткам подчинения себя вооружённым меньшинствам или давлению извне».[15] При этом «внешнее давление» не было указано. Трумэн настаивал на том, что если Греция и Турция не получат необходимую помощь, они неизбежно попадут под влияние советского коммунизма, с последствиями во всём регионе. Этот аргумент повторится два десятилетия спустя во Вьетнаме, когда он будет называться «эффект домино» – предсказание ужасных последствий, которые, однако, никогда не материализовались в этом регионе. Удивительно, но Трумэна в то время поддерживал сенатор Артур Ванденберг, влиятельный глава сенатского Комитета по международным отношениям и предыдущий лидер изоляционистов Сената. Ванденберг убедил контролируемый республиканцами Конгресс в марте 1947 года одобрить доктрину Трумэна «по настоянию Соединённого Королевства». Британская разведка тихо ухаживала и победила Ванденберга, традиционно одного из их самых ярых и влиятельных оппонентов в Конгрессе.[16] Таким образом, менее чем через год после его знаменитой речи о «железном занавесе» в Фултоне, штат Миссури, Черчилль успешно затянул Трумэна в свою стратегию холодной войны против Советского Союза. Нью-йоркский Совет по международным отношениям, в то время возглавляемый протеже Рокфеллера Джоном Дж. Макклоем, бывшим Верховным комиссаром США по Германии, настаивал на той же политике, но по совершенно другим мотивам: создание своего американского Лебенсраума в Европе, как только стало ясно, что Сталин не откроет двери России для американского экономического проникновения. Доктрина Трумэна, умело служившая вашингтонской повестке дня, направленной на создание Лебенсраума, была направлена на замену Британской
НАТО и холодная война: американский Лебенсраум
Греция стала маловероятным плацдармом для первого прямого противостояния холодной войны, спровоцированного не США, а Великобританией. С 1946 года внутренняя политика Греции была отмечена борьбой за власть между консервативным правительством Константиноса Цалдариса и греческой коммунистической партией ККЕ. Черчилль инициировал поддержку консерваторов, а воинственный государственный секретарь Трумэна Дин Ачесон призвал Трумэна поддержать британцев. Однако до этого, в октябре 1944 года на Московской конференции Черчилля и Сталина советское и британское руководство договорились о послевоенном разделении Юго-Восточной Европы на соответствующие сферы интересов СССР и Великобритании. По их договоренности, СССР и Великобритании разработали доли «влияния», которые каждая страна имела бы в Румынии, Болгарии, Греции, Венгрии и Югославии. Первоначально Черчилль предлагал, чтобы Великобритания имела 90-процентный контроль в Греции, а Советский Союз имел 90-процентное влияние в Румынии, в то время как в Венгрии и Югославии Черчилль предлагал иметь по 50 процентов. Их два министра иностранных дел, Энтони Иден и Вячеслав Молотов, вели переговоры о процентных долях 10 и 11 октября. Результатом этих обсуждений стало то, что процент советского влияния в Болгарии и Венгрии был изменен с 90 процентов и 75 процентов, соответственно, до 80 процентов. Кроме этого, что ещё более важно, не было упомянуто ни одной другой страны, и Греция была оставлена в сфере Британии. Сталин сдержал своё обещание в Греции; Великобритания поддержала силы греческого правительства в гражданской войне, а Советский Союз не помог коммунистическим партизанам.[14] Несмотря на факт советского невмешательства, Ачесон убедил президента Трумэна, что срочно необходима смелая декларация о поддержке «свободы» в Греции, даже несмотря на то, что Греция в то время не считалась стратегическим приоритетом для американских интересов в Европе и не было никакого советского участия или угрозы участия. В условиях кризиса греческой гражданской войны в обращении к Конгрессу США 12 марта 1947 года Трумэн провозгласил то, что стало называться доктриной Трумэна. Он заявил: «Я считаю, что политика Соединённых Штатов должна заключаться в поддержке свободных народов, которые сопротивляются попыткам подчинения себя вооружённым меньшинствам или давлению извне».[15] При этом «внешнее давление» не было указано. Трумэн настаивал на том, что если Греция и Турция не получат необходимую помощь, они неизбежно попадут под влияние советского коммунизма, с последствиями во всём регионе. Этот аргумент повторится два десятилетия спустя во Вьетнаме, когда он будет называться «эффект домино» – предсказание ужасных последствий, которые, однако, никогда не материализовались в этом регионе. Удивительно, но Трумэна в то время поддерживал сенатор Артур Ванденберг, влиятельный глава сенатского Комитета по международным отношениям и предыдущий лидер изоляционистов Сената. Ванденберг убедил контролируемый республиканцами Конгресс в марте 1947 года одобрить доктрину Трумэна «по настоянию Соединённого Королевства». Британская разведка тихо ухаживала и победила Ванденберга, традиционно одного из их самых ярых и влиятельных оппонентов в Конгрессе.[16] Таким образом, менее чем через год после его знаменитой речи о «железном занавесе» в Фултоне, штат Миссури, Черчилль успешно затянул Трумэна в свою стратегию холодной войны против Советского Союза. Нью-йоркский Совет по международным отношениям, в то время возглавляемый протеже Рокфеллера Джоном Дж. Макклоем, бывшим Верховным комиссаром США по Германии, настаивал на той же политике, но по совершенно другим мотивам: создание своего американского Лебенсраума в Европе, как только стало ясно, что Сталин не откроет двери России для американского экономического проникновения. Доктрина Трумэна, умело служившая вашингтонской повестке дня, направленной на создание Лебенсраума, была направлена на замену Британской