конфеточки, пастила… Не пойдет он в лес! И наверняка был в одном из тех поездов, что мы встречали!
— Почему же не встретили? — удивился Сергеев.
— Очень просто, — вдруг посерьезнев, ответил Миков. — Где вы дежурили? На разъезде?
— Мы залегли у насыпи, — пожал плечами Сергеев. — Вообще-то я позаботился о маскировке!
— Видно, недостаточно, — вздохнул Миков. — И скорее всего он, обнаружив засаду на разъезде, спрыгнул при подходе к станции…
— Места ему знакомые, наверняка у него и здесь было заготовлено укрытие, — предположил Егор.
— Безусловно! — согласился Миков.
— В город он не пойдет, — размышлял Егор. — Если верить Антонине, то у него здесь никого нет!..
— Ей надо осторожно верить, — тихо проговорил Сергеев, глянув на Егора.
— Да теперь уже верь не верь, а она у нас не работает, — вздохнул Егор. — Куда вот он делся?
— В город не пойдет, это точно, — поддержал Егора Миков, — станция полна милиции. Одно остается: идти в лес…
— Так-так-та-ак! — задумался Егор. — Следующий разъезд в двенадцати километрах, удобнее идти через лес, расписание поездов он знает… — рассуждал он.
— А рядом Лесное озеро со сторожкой, — напомнил Сергеев, — о ней он знать должен!
— Вообще-то он вымотан, устал, соблазн появится, — кивнул Миков. — Да и утро на подходе, днем прорываться он не рискнет.
— Да уже светает! — воскликнул Сергеев, взглянув в окно. — Гаси электрию!
Миков встал, выключил лампочку.
— Поэтому лучше всего переждать, отсидеться! Бублики! — энергично рассудил Сергеев. — Коли он считает, что выпрыгнул у Шального, то там его и будут искать, не подумают, мол, что он обратно в Краснокаменск сунется, тем более что проверки наши ничего не выудили!..
— В любом случае надо эту сторожку проверить! — кивнул Егор.
Бричку взяли у милиции, Миков сел на козлы. Егор давно просил Сергеева завести для отдела такую же, теперь надо будет договориться с Щербаковым и взять на содержание. В суматохе этих розысков Егор и думать забыл о Кате, вспомнив о ней тотчас, лишь выехали за город на лесную дорогу. «Она, видимо, почувствовала мои эти сомнения и решила сама не звонить. Гордость обуяла, — вздохнул Егор. — А что, ничего зазорного в этом нет! У девушки должна быть гордость. Антонина, вон, тоже гордая… Каково ей теперь? Опоганили ее папаша с женишком, трудно ей будет с гордыней-то такой жить. Вот и от меня вроде жалости принять не захотела…» Егор снова вздохнул. Сергеев, сидевший рядом, положил ему руку на плечо, точно разгадав эти его вздохи. — Ты это, по ней вздыхать брось, Егор! — тихо, чтоб не слышал Миков, проговорил Василий Ильич. — В ее положении ухватить сейчас такого мужика, как ты, самая главная задача. Она тебе поначалу даже от ворот поворот даст, чтоб раззадорить, а потом сам не заметишь, как у нее под юбкой окажешься! Это она сейчас такая страдающая, а дай-ка оживет, снова глазами выбирать пойдет. Она, думаешь, не видела, как ты сох по ней? Видела! Очень даже хорошо видела! Но выжидала. Мне глазки строила. Да захоти я — давно бы на моей половине щи варила. Но я ее разглядел. Ей ведь не мы нужны. Ей вообще другая жизнь нужна, где бы она могла царствовать. Такие уж бабы этой породы! Именно этой, Егор!.. — Сергеев помолчал. — Потом, ты же ведь жениться хотел?.. Ну, эта, учительница?.. — Да собираюсь, — усмехнулся Егор. — Вот и женись, брат, на ней! Один раз видел, а чую, хорошая жена будет!.. А там, может, и я соберусь?.. Сына хочется или дочку. Так стосковался по деткам, не поверишь — по ночам стало сниться: будто дети у меня… Да, представь себе: сына будто несу на загривке в праздник… За разговором они и не заметили, как промелькнуло восемь километров. С востока сквозь сосны уже катил огромный красный шар солнца. Бричку оставили метрах в трехстах от озера и пошли пешком. Вскоре наткнулись на сторожку. Уже вовсю оглашенно кричали птицы, и это помогло тихо подобраться к избушке. Егор легонько потянул дверь на себя, и сердце у него радостно екнуло: изнутри заперто на крючок. Воробьев подмигнул Микову: кто-то есть. Оконце в избушке крохотное, в него не влезть. Значит, одна дверь или через крышу. Егор мотнул головой Сергееву и приказал держать весь дом под наблюдением, а они с Миковым попробуют взять его изнутри. Крючок сенной двери сняли без труда, вошли в сени. Под Миковым скрипнула половица. Этот скрип и разбудил Левшина. Он увидел, как медленно поползла назад дверь, но крючок сдержал ее. Доски потолка были уже разобраны. Левшин встал на табурет и легко вылез на чердак, а из него на крышу. Увидел Сергеева, стоящего у дерева. Когда Сергеев заметил Левшина, было уже поздно. Прозвучал выстрел, и Василий Ильич упал как подкошенный. Левшин спрыгнул и побежал в противоположную от озера сторону. Выскочили Егор с Миковым, последний прицелился, но Егор выбил наган из рук Микова. — Живым и только живым! — взревел Воробьев. Рядом с ухом просвистела пуля. Левшин выстрелил снова, целясь в Воробьева, но рука уже дрожала, и он промахнулся, побежал, петляя, в лес. Оглянулся: за ним гнались двое. У спуска в лог Левшин резко остановился, нырнул за куст. Миков и Воробьев промчались мимо, и надо было подождать, когда они спустятся на самое дно, но Левшин не выдержал, кинулся в обратную сторону. — Назад! — крикнул Миков и первый бросился за ним. Теперь важно было отсечь Левшина от брички, а он бежал именно к ней, легко догадавшись, что оперативники прибыли не пешком. Поэтому Миков, оставив прямое преследование на Егора, взял еще круче, сиганув по прямой к тому месту, где они оставили бричку. Он добежал до нее, привалился к сосне, стараясь отдышаться и поджидая Левшина как раз напротив зарослей ельника, откуда он, по его расчетам, должен был выскочить. Но никто не появлялся. Было тихо. Где-то рядом стучал дятел. Неужели этот гад перехитрил их? Миков хотел уже бежать на помощь Егору, который обязан был гнать Левшина по пятам, как вдруг послышался треск. Миков приготовился к выстрелу в ногу, даже присел, чтобы случайно не попасть в туловище, треск усилился, и из зарослей выскочил Воробьев. Огляделся, не зная, куда бежать дальше. — Где он? — ничего не понимая, спросил Миков. Егор вздрогнул, оглянулся. — А его… не было?.. — тяжело дыша и вытирая пот, растерянно пробормотал Егор. Миков отрицательно покачал головой. — Я же гнал его, я видел, как он бежал сюда! — прошептал Воробьев. Миков прислушался. Ни шороха, ни треска, точно все вымерло. — Он где-то здесь, — прошептал Егор. — Т-с-с-с! — Миков приложил палец к губам, и они медленно пошли назад. Они шли открыто, не таясь,
Бричку взяли у милиции, Миков сел на козлы. Егор давно просил Сергеева завести для отдела такую же, теперь надо будет договориться с Щербаковым и взять на содержание. В суматохе этих розысков Егор и думать забыл о Кате, вспомнив о ней тотчас, лишь выехали за город на лесную дорогу. «Она, видимо, почувствовала мои эти сомнения и решила сама не звонить. Гордость обуяла, — вздохнул Егор. — А что, ничего зазорного в этом нет! У девушки должна быть гордость. Антонина, вон, тоже гордая… Каково ей теперь? Опоганили ее папаша с женишком, трудно ей будет с гордыней-то такой жить. Вот и от меня вроде жалости принять не захотела…» Егор снова вздохнул. Сергеев, сидевший рядом, положил ему руку на плечо, точно разгадав эти его вздохи. — Ты это, по ней вздыхать брось, Егор! — тихо, чтоб не слышал Миков, проговорил Василий Ильич. — В ее положении ухватить сейчас такого мужика, как ты, самая главная задача. Она тебе поначалу даже от ворот поворот даст, чтоб раззадорить, а потом сам не заметишь, как у нее под юбкой окажешься! Это она сейчас такая страдающая, а дай-ка оживет, снова глазами выбирать пойдет. Она, думаешь, не видела, как ты сох по ней? Видела! Очень даже хорошо видела! Но выжидала. Мне глазки строила. Да захоти я — давно бы на моей половине щи варила. Но я ее разглядел. Ей ведь не мы нужны. Ей вообще другая жизнь нужна, где бы она могла царствовать. Такие уж бабы этой породы! Именно этой, Егор!.. — Сергеев помолчал. — Потом, ты же ведь жениться хотел?.. Ну, эта, учительница?.. — Да собираюсь, — усмехнулся Егор. — Вот и женись, брат, на ней! Один раз видел, а чую, хорошая жена будет!.. А там, может, и я соберусь?.. Сына хочется или дочку. Так стосковался по деткам, не поверишь — по ночам стало сниться: будто дети у меня… Да, представь себе: сына будто несу на загривке в праздник… За разговором они и не заметили, как промелькнуло восемь километров. С востока сквозь сосны уже катил огромный красный шар солнца. Бричку оставили метрах в трехстах от озера и пошли пешком. Вскоре наткнулись на сторожку. Уже вовсю оглашенно кричали птицы, и это помогло тихо подобраться к избушке. Егор легонько потянул дверь на себя, и сердце у него радостно екнуло: изнутри заперто на крючок. Воробьев подмигнул Микову: кто-то есть. Оконце в избушке крохотное, в него не влезть. Значит, одна дверь или через крышу. Егор мотнул головой Сергееву и приказал держать весь дом под наблюдением, а они с Миковым попробуют взять его изнутри. Крючок сенной двери сняли без труда, вошли в сени. Под Миковым скрипнула половица. Этот скрип и разбудил Левшина. Он увидел, как медленно поползла назад дверь, но крючок сдержал ее. Доски потолка были уже разобраны. Левшин встал на табурет и легко вылез на чердак, а из него на крышу. Увидел Сергеева, стоящего у дерева. Когда Сергеев заметил Левшина, было уже поздно. Прозвучал выстрел, и Василий Ильич упал как подкошенный. Левшин спрыгнул и побежал в противоположную от озера сторону. Выскочили Егор с Миковым, последний прицелился, но Егор выбил наган из рук Микова. — Живым и только живым! — взревел Воробьев. Рядом с ухом просвистела пуля. Левшин выстрелил снова, целясь в Воробьева, но рука уже дрожала, и он промахнулся, побежал, петляя, в лес. Оглянулся: за ним гнались двое. У спуска в лог Левшин резко остановился, нырнул за куст. Миков и Воробьев промчались мимо, и надо было подождать, когда они спустятся на самое дно, но Левшин не выдержал, кинулся в обратную сторону. — Назад! — крикнул Миков и первый бросился за ним. Теперь важно было отсечь Левшина от брички, а он бежал именно к ней, легко догадавшись, что оперативники прибыли не пешком. Поэтому Миков, оставив прямое преследование на Егора, взял еще круче, сиганув по прямой к тому месту, где они оставили бричку. Он добежал до нее, привалился к сосне, стараясь отдышаться и поджидая Левшина как раз напротив зарослей ельника, откуда он, по его расчетам, должен был выскочить. Но никто не появлялся. Было тихо. Где-то рядом стучал дятел. Неужели этот гад перехитрил их? Миков хотел уже бежать на помощь Егору, который обязан был гнать Левшина по пятам, как вдруг послышался треск. Миков приготовился к выстрелу в ногу, даже присел, чтобы случайно не попасть в туловище, треск усилился, и из зарослей выскочил Воробьев. Огляделся, не зная, куда бежать дальше. — Где он? — ничего не понимая, спросил Миков. Егор вздрогнул, оглянулся. — А его… не было?.. — тяжело дыша и вытирая пот, растерянно пробормотал Егор. Миков отрицательно покачал головой. — Я же гнал его, я видел, как он бежал сюда! — прошептал Воробьев. Миков прислушался. Ни шороха, ни треска, точно все вымерло. — Он где-то здесь, — прошептал Егор. — Т-с-с-с! — Миков приложил палец к губам, и они медленно пошли назад. Они шли открыто, не таясь,