и крышам зданий на другой стороне улицы, готовые уловить малейшее движение.

Лебель перешел на западную часть улицы Рю де Рене. Молодой сотрудник CRS стоял в проеме между стальным барьером и стеной дома № 132. Комиссар предъявил удостоверение, и солдат застыл по стойке "смирно".

-Кто-нибудь проходил здесь? - начал Лебель.

- Никак нет, мсье.

- Сколько ты уже здесь стоишь?

- С 12 часов, мсье. Заступил сразу же после того, как перекрыли улицу.

- И никто не проходил?

- Никак нет, мсье. Правда... Прошел один старик. Калека. Но он живет на этой улице.

- Какой калека? - встрепенулся Лебедь.

- Старик, мсье. Больной как собака. Я проверил удостоверение личности и документ инвалида войны. Он живет в доме 154 по Рю де Рене. Мне пришлось пропустить его, мсье. Он был совсем немощным. Да еще прямо парился в своей шинели. И это в такую-то жару. Какой-то чокнутый...

- В шинели?!

- Так точно, мсье. В длинной шинели. Солдатской. А сегодня такое пекло.

- А что с ним такое?

- Он совсем запарился, мсье. Жарко.

- Ты сказал, что он был калека. Я спрашиваю, что с ним такое?

- А, он без ноги, мсье. Без одной ноги. Ковылял, опираясь на костыль.

С площади раздались первые звуки оркестра. Толпа за барьером хором подхватила знакомую мелодию "Марсельезы".

- Костыль?!! - Лебедь не узнал собственного голоса. Ничего не понимая, сотрудник CRS смотрел на комиссара.

- Так точно, мсье, костыль. Как и у всех одноногих. Алюминиевый костыль.

- За мной! - крикнул Лебель и ринулся вниз по улице.

* * *

Остановившись на площади, лимузины выстроились друг за другом перед зданием вокзала. Прямо напротив них стояли в ряд десять ветеранов, которым должен был вручать медали глава правительства. Справа расположилась группа официальных лиц и представителей дипломатического корпуса, то там, то здесь в массе темно-серых костюмов мелькали красные ленты Орденов Почетного Легиона.

Слева, в сверкающих шлемах с красными перьями, плечом к плечу застыл отряд Республиканской Гвардии. Немного в стороне от почетного караула выстроился оркестр.

Вокруг одного из стоящих у здания вокзала лимузинов собралась группа официальных лиц и штат Елисейского Дворца. Оркестр заиграл "Марсельезу".

Шакал поднял винтовку и в оптический прицел рассмотрел площадь. Стоящий ближе к нему ветеран должен был первым получить медаль. Это был низенький коренастый человек с напряженным лицом. Вся его голова помещалась в прицел. Через несколько минут напротив этого лица, но на сантиметров 30 выше, в прицеле появится лицо еще одного человека, гордое и надменное, в кепи цвета хаки, увенчанной спереди двумя золотыми звездами.

Смолкли последние аккорды государственного гимна, и их сменила полная тишина. Затем по площади эхом разнесся голос командира отряда гвардейцев:

- Смирноо-о! На караул!

Солдаты в белых перчатках четко отсалютовали оружием и щелкнули каблуками. Группа у лимузина расступилась, и из машины появился высокий человек и зашагал в сторону выстроившихся ветеранов. Следующая за Президентом группа остановилась в 50 метрах от них, кроме Министра по делам ветеранов, который будет представлять награждаемых де Голлю, и чиновника с алой бархатной подушечкой, на которой были разложены десять медалей с разноцветными ленточками. Де Голль величественно шел впереди.

* * *

- Здесь?

Лебель остановился, переводя дыхание, и указал на вход в подъезд.

- Кажется, здесь, мсье. Да, точно, этот, второй от конца. Он вошел именно сюда.

Маленький детектив заскочил внутрь. Вальреми последовал за ним, обрадованный возможностью покинуть свой пост, где их странное поведение вызвало недовольный взгляд стоявшего поодаль старшего офицера. Ничего, если его вызовут на ковер, он всегда сможет сказать, что этот маленький смешной человечек выдавал себя за комиссара полиции, а он пытался задержать его.

Оказавшись в подъезде, детектив подскочил к каморке консьержки и рванул дверь.

- Где консьержка? - крикнул комиссар.

- Не знаю, мсье.

Но не успел солдат ответить, как коротышка уже вышиб локтем дверное стекло, просунул руку и открыл дверь изнутри.

- За мной, - приказал он и бросился в каморку.

- Как же, разбежался, - буркнул Вальреми. - По-моему, ты спятил, приятель...

Но войдя в каморку и заглянув через плечо детектива, Пьер увидел связанную консьержку, все еще без сознания лежащую на полу.

- Ну и ну, - пронеслось в голове у солдата. - Похоже, этот коротышка не шутит. Он и вправду комиссар, а они действительно преследуют настоящего преступника. Наконец-то. Вот он, его случай, его великий шанс, о котором он так долго мечтал. Но почему-то ему захотелось сейчас оказаться в казармах.

- Верхний этаж, - крикнул детектив и устремился по лестнице, удивляя своей прыткостью следующего за ним Вальреми, на ходу снимающего с плеча карабин.

* * *

Президент Франции остановился перед первым ветераном и слегка наклонился, слушая министра, рассказывавшего о его заслугах перед отечеством. Когда министр закончил, Президент склонил голову перед ветераном, затем повернулся к чиновнику и взял с подушечки первую медаль. Оркестр заиграл туш. Де Голль торжественно прикрепил медаль на грудь ветерана, отступил на шаг назад и отдал честь. В ста тридцати метрах от него на шестом этаже Шакал бережно взял в руки винтовку и приложил глаз к оптическому прицелу. Он четко различал черты лица, густые брови под козырьком кепи, внимательные глаза, длинный нос, видел руку, приложенную к козырьку. Мягко, плавно Шакал нажал на курок.

Спустя мгновенье, не веря своим глазам, он смотрел вниз на площадь. Не успела еще пуля выйти из ствола, как Президент Франции нагнул голову. Он не пытался уклониться от выстрела. Нет, де Голль торжественно приложился губами к щеке ветерана. А так как он был выше сантиметров на 30, то ему пришлось наклониться для этого традиционного поцелуя, так популярного у французов и других народов, исключая англо-саксов.

Позже было установлено, что пуля прошла в двух сантиметрах от головы Президента. Услышал ли он свист или нет, так и осталось загадкой. Во всяком случае, он не подал виду. Министр и чиновники не услышали ничего, не говоря уже о группе, стоящей в 50 метрах от главы правительства.

Пуля вошла в раскаленный асфальт, ее разрушительная сила не причинила никакого вреда. Снова зазвучал туш. Запечатлев второй поцелуй, Президент выпрямился и степенно перешел к следующему ветерану.

Шакал злобно выругался. Впервые в жизни он не попал в неподвижную цель с расстояния 130 метров. Но постепенно он взял себя в руки и постарался успокоиться. Ничего, еще есть время. Он