сына! — вступился за мальчика стоявший сзади мужчина. — Да, нам нужен ваш браслет. Но не просто так. А для очень важного дела.

Злые, горящие яростью глаза впились в мужчину: его слова, похоже, только сильнее разозлили незнакомку. Внезапно ударила какая-то вспышка, и он замертво упал прямо к ногам своей жены.

Женщина, по-прежнему державшая на руках девочку, подошла к телу мужа и склонилась над ним. А затем вдруг запела — чудесную, красивую песню на странном языке. Голос у неё был чарующе прекрасен.

Тем временем Джим с трудом приподнялся. Голова у него всё ещё сильно болела.

— Мы всего лишь хотим помочь вам уничтожить его. Мы не собираемся забирать ваш браслет навсегда. Нам он нужен для важного дела, — слабо произнёс он.

— За такие слова попрощайся со своей жизнью! — Незнакомка метнулась к висевшему на стене мечу — тому самому, что привлёк внимание мальчика.

Джим почувствовал ужасную боль, пронзившую его грудь: змея наконец добралась до своей жертвы. Из раны пульсирующим потоком хлынула ярко-красная кровь. Мальчик прижимал руку к груди, отчаянно хватаясь за жизнь, но кровь текла из-под пальцев, въедалась в одежду, расплывалась большим пятном на полу… Последнее, что он услышал, была чудесная песня той прекрасной синеглазой женщины с ядовито-рыжими волосами. И больше он ничего не видел, не слышал и не чувствовал. Всё потемнело в его глазах. Потемнело навсегда.

Поздней ночью Кристин Рейнс, которой почему-то не спалось, вошла в комнату своего сына. Она любила смотреть на то, как её дети спали: в такие моменты женщину до краёв наполняла нежность к её ангелочкам.

Бесшумно проскользнув в дверь, женщина тихо подошла к кровати мальчика и… замерла от ужаса. Джим лежал в своей постели, неподвижный и спокойный, с огромным тёмным пятном, расползшимся по рубашке. Ткань на груди была разодрана и приоткрывала глубокую, страшную рану. Простынь и одеяло вокруг мальчика окрасились в черновато-багровый цвет, и только подушка оставалась нетронуто-белой, странно сливаясь с непривычной бледностью лица. Истошный, нечеловеческий вопль разорвал ночное безмолвие. Женщина кинулась к сыну, схватила его за плечи, начала трясти, умоляя открыть глаза. На какую-то долю секунды в сознании задержалась мысль, что всё это может оказаться просто шуткой, глупым, дурацким розыгрышем. Надо было во что бы то ни стало растормошить сына, заставить его сказать хоть что-нибудь. Мать крепко сжала руку мальчика.

— Джим, родной, пожалуйста… — Но слова и крики потонули где-то в глубине души, так и не вырвавшись наружу. Холодный. Холодный, как лёд. У Кристин скрутило живот, и к горлу подкатил комок глухих рыданий. — Джи-и-и-м!!! — из последних сил взвыла женщина, надеясь всё-таки докричаться до сына. Комната плыла перед глазами вместе с кроватью и лежавшим на ней бледным, с глубокой раной на груди… Кристин потеряла сознание.

Разбуженная внезапным криком малютка Мэри прибежала в комнату брата, чтобы понять, что произошло, и, увидев свою маму на полу, возле постели спящего Джима, очень испугалась.

— Мамочка, милая, вставай! Почему ты кричала? — изо всех сил пыталась она растолкать женщину. Это помогло, и спустя некоторое время Кристин пришла в себя.

Она приподнялась, глядя на взволнованную дочь. Лицо девочки казалось неясным, нечётким, размытым. Как и всё вокруг. Слишком нереальным. Будто… во сне? Да-да, именно. Во сне. Всё — сон. И Джим тоже? Женщина переборола в себе безотчётное желание ещё раз посмотреть на сына — только чтобы убедиться: эта кровавая картина не может быть правдой. Кристин прислушивалась к голосу рассудка. Разве могло это всё быть наяву? Нет. Кто мог бы такое сделать с Джимом? В доме не было никого, кроме самой миссис Рейнс, её мужа и детей. Женщина не спала, и поэтому она определённо заметила бы приход в дом чужака. Кристин ухватилась за эту спасительную мысль, как утопающий хватается за соломинку. Где-то глубоко внутри притаилось тяжёлое чувство непередаваемого ужаса, какое обычно охватывает человека в ночных кошмарах: оно давит и мучает, доводит до отчаянья, но от него бесполезно даже пытаться избавиться; остаётся только ждать пробуждения и успокаивать себя тем, что всё происходящее скоро закончится.

Сосредоточив всё своё внимание на младшем ребёнке, женщина ласково произнесла:

— Зайка, мне просто приснился страшный сон. Иди спать. — Она легонько подтолкнула девочку к двери, пытаясь как можно скорее увести дочь из этой комнаты. Ноги у Кристин подкашивались, всё ещё очень кружилась голова, в глазах было темно, а в ушах шумело, но пугать Мэри совершенно не хотелось.

— А почему ты лежала на полу? — продолжала задавать вопросы девочка.

— Да я просто устала сильно, хотела пересилить себя, чтобы не уснуть. Но не получилось, как видишь. — Кристин понимала, что это звучит вовсе не убедительно, но она не могла придумать ничего другого. К тому же Мэри — ребёнок, что она может понять?

Успокоившись, девочка легла спать. А Кристин решила посидеть со своей дочерью. Ведь ей совсем не хотелось потерять ещё и второго ребёнка, пусть даже во сне.

Вдруг кто-то постучал в парадную дверь дома. Женщина напряжённо прислушалась, а потом, сама не понимая зачем, подошла к двери и открыла её.

В дом вошла какая-то девушка в чёрном плаще с капюшоном. Из-под плаща выбилась прядь ядовито-рыжих волос. Кристин при виде этой незваной гостьи едва сдержала новый отчаянный крик. «Это просто кошмарный сон», — ещё раз с надеждой подумала она.

Странная гостья подошла к замершей от ужаса женщине и сняла капюшон. Девушка оказалась очень молодой, но слишком уж она была необычной и ужасающей. Её яркие волосы и кислотного цвета глаза пугали и без того до смерти перепуганную Кристин.

Пока женщина всё ещё стояла, замерев от ужаса, незнакомка начала что-то шептать, устремив вверх затуманенный, невидящий взгляд. Затем, не прекращая шевелить губами, прошла в комнату Джима.

— Да, я так и думала. Это он. Вот только почему? Может, кому-то из вас известно? — Гостья словно с кем-то разговаривала. Вот только с кем? На Кристин она даже не смотрела.

Внезапно взгляд таинственной девушки упал на маленькое новое зеркало, которое лежало на полке рядом с кроватью Джима.

— Всё ясно, — произнесла незнакомка.

— Ч-что вам ясно? — пролепетала Кристин, всё это время молча смотревшая на странную гостью. В её глазах плескался ничем не прикрытый страх.

— Я попробую вылечить его, — сказала девушка немного громче. Теперь, похоже, она наконец обратилась к стоявшей напротив неё хозяйке дома. — Но я сомневаюсь…

Девушка не договорила — и запела. Несчастная мать, пережившая за эту