ящерицу, от которой пошел наш род.
— Ага, — сказал Дон, указывая на клетку. — Это она и есть?
— Это она, — торжественно, как и подобало случаю, провозгласила 17-я. — Так же как где-то и когда-то находился предок, от которого началась ваша раса, так и она является довременной праматерью нашей. Она скоро родит, и ее потомство вырастет и возмужает в этой прекрасной долине. Скалы возле озера достаточно радиоактивны, чтобы вызвать мутацию. Но все это в том случае, если ты откроешь клетку.
Дон подпер рукой подбородок и задумался.
— А со мной ничего не случится? Все это правда?
17-я вытянулась и замахала передними руками — или ногами — над головой.
— Клянусь всем сущим, — произнесла она. — Вечными звездами, проходящими веснами, облаками, небом, матриархатом, что я…
— Да вы просто перекреститесь и скажите, что помрете, если соврали, этого хватит.
Она описала глазами концентрические окружности и исполнила требуемый ритуал.
— О'кей, я, как и любой парень в нашей округе, смягчаюсь, когда речь заходит о гибели целой расы.
Дон отвернул кусок проволоки, которой прикреплялась дверца клетки, и открыл ее. Хамелеон выкатил на него один глаз, а второй устремил на дверцу. 17-я глядела, не решаясь нарушить тишину, а ракета тем временем подплыла ближе.
— Иди, иди, — сказал Дон, вытряхивая ящерицу на траву.
На этот раз хамелеон сообразил, что от него требуется, пополз в кусты и исчез там.
— Теперь ваше будущее обеспечено, — сказал Дон. — Или прошлое с вашей точки зрения.
17-я и ракета беззвучно исчезли, а Дон снова оказался один.
— Могли бы, по крайней мере, спасибо сказать, прежде чем исчезать. Люди, оказывается, куда воспитаннее ящериц.
Он подобрал пустую клетку и зашагал домой.
Он не слышал, как зашелестели кусты, и не видел кота с хвостом хамелеона в зубах.
Перевод: А. Чапковский