- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (35) »
на пиво. А то и на лунообразное лицо продавщицы, которое выва-
ливается из окошка и ничего не освещает.
Я не готов говорить о Ненашеве, пока он сам не раскроется
перед вами во всей полноте и противоречии достоинств и недо-
статков. Может быть, единственное неоспоримое его качество — у
него не было врагов.
Он слушал и утешал. Ссорился и тут же мирился. Мог говорить, мог молчать. Он был сам по себе. Многое знал, но редко сплетничал.
Бывали времена, когда приходилось иметь в виду даже забе-
галовки с бесконечной солянкой на раздаче. Однажды, голодный и
обессилевший, он вошел в кафе «Темп» на Амурской и увидел там
самого себя, сидящего за столиком за тарелкой супа. Переглянувшись
cам с собою, он вышел на улицу и лишился чувств.
Последнее, что мелькнуло в его сознании, и есть название
следующей главы.
10
ФРЕГАТ «ПАЛЛАДА»
С утра черствые пирожки, обкусанные посередке, летели в
урну, Сережа слонялся по городу, к своему ужасу, на каждом шагу
встречая знакомых. Темы для разговоров он выбирал сам, чтобы не
выслушивать часами исповеди, жалобы и проклятья в адрес людей
ему совершенно неизвестных. Он же, в свою очередь, рассуждал
про гармоническую природу своего Рафаэля, какой-то особенно
сочный сегодня цвет травы или про едва дотронувшееся до него
нежное дуновение вдруг смирившегося ветра.
Тетя, у которой Сережа ютился в Иркутске (мама — мама, жи-
вущая на Севере, на пенсии в основном окучивала грядки на даче и
иногда выступала по районному радио с рубрикой «На поэтической
волне»), так вот, тетя готовить не умела. Саму ее кормили на работе: там она была чем-то вроде мелкого служащего, мелькающего между
курилкой и бухгалтерией. При этом тетя ненавидела цифры, от них
у нее болела голова. Она всегда была уверена, что посчитала не-
правильно. И это мучило ее до судорожных домашних обжиманий
с котом, который и так в силу возраста был при смерти. Сережа
вечно ворочался от ее ночных слез и криков.
Свободное время она тратила на распевки, чтение классики, тем-
ное пиво, беседы с настройщиками своего рояля, которые менялись, как валеты в колоде. Гостей Ненашев даже не замечал: во-первых, он был слишком увлечен собой, во-вторых, все они были на одно
лицо. Есть люди, совершенно лишенные индивидуальности, —
таких и предпочитала его тетя. Кроме того, все они были с усами, пели баритоном «ля-ля-ля», и возраст их колебался от тридцати до
сорока: излишняя моложавость уже не пошла бы им, а становиться
старше не входило в их планы.
Обычно Сережа не глядя расшаркивался перед ними, бежал
в свою комнату и тут же бросался на кровать, накрывшись поду-
шкой, чтобы предаться размышлениям о природе женщин. Ни одно
существо в мире его так не останавливало и не приободряло, как
питомицы Афродиты.
Стоит добавить, что Сережа считал себя выше всех ходящих по
земле, совершенно не умея показывать это превосходство на публике.
11
Беда русских аристократов: природная стыдливость. Что, к при-
меру, ответит воспитанный человек в магазине на брошенное ему, как пощечина: «Почему вы не пересчитали сдачу?» Очень просто!
«Западло!».
Сережа в таких случаях отмалчивался и, выйдя на улицу, спра-
шивал себя:
«Как же так? — ведь мы лучшие люди этого города? Почему
этого никто не понимает и просто так не дает нам денег?! И это в тот
исторический период, когда посредственность торжествует! Плебеи, отпихиваясь локтями, занимают лучшие места на фуршетах, хамят, дымят в лицо сигаретами ценой в полтинник и беззастенчиво зажи-
мают девушек, чьи дешевые заколки, небрежно сдернутые с их во-
лос, способны переливаться, как раковины на дне прозрачного моря, омывающего зелеными волнами перламутровые пятки резвящихся
русалок? Чьи груди слаще винограда, а уста багровее граната…»
БАЛАЛАЙКА ВАН КЛИБЕРНА
Нет, бывало, и не раз: собирались в мастерской у какого-нибудь
художника, скидывались на несколько бутылок водки, хлеб и кабач-
ковую икру. После начинался «Отдых Босха»: один забирается на
стол, обхватывая его руками, второй в поисках выхода бьется лбом о
железную дверь, третьего уже мутит и он надломленно свешивается
на улицу с подоконника. В туалете дерутся, точнее, толкаются за
неимением свободного пространства и непрерывно спускают воду, чтобы не показаться навязчивыми. Никто никого не слушает, хотя
все непрерывно и очень громко говорят.
Хозяин мастерской активно надувает лодку, на которой пред-
лагает всем немедленно сплавиться по суровой сибирской реке. Все
его, безусловно, поддерживают и обсуждают детали предстоящего
приключения.
Недавний случай: при сплаве одной четверки на порогах чет-
вертый выпал из лодки. На вторые сутки его исчезновение заметили, но вернуть человека с берегов столь далеких, как известно, не смог
12
даже Орфей. Поэтому песня «Дембеля», исполненная после на бе-
регу, возможно, и согрев душу покойного, так и не смогла вернуть
его к жизни…
Итак, что готовит природа ее насильникам? Их немного. Они в
штормовках и с рюкзаками, а против них — отсутствие магазинов, жестокие буряты и безжалостный ветер. Они достают водку из
рюкзаков, поражают дикарей одним ее видом и открывают ветру
опухшие лица.
Вспоминают женщин и детей, но женщин с особой теплотой.
Достают консервы и долго смотрят на раздутые банки.
Но вернемся из мира туристов в те мастерские, где Сережа,
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (35) »