Владимир Лакодин Беглец отовсюду

1. Происшествие у летней печки

Доктор Хтоний терпеливо ждал, когда в каменном тигле образуется однородная масса. Серебро уже «потекло», но золото еще держалось. Доктор раз в полминуты поддавал воздуху в печь при помощи маленьких мехов, а затем помешивал содержимое тигля длинной, щербатой лопаткой из черного камня.

За окном молчал поздний вечер. Притихли даже птицы — видимо, уже устроились ночевать. Старик Хтоний был уверен, что в это время к нему никто не постучится, не попросит осмотреть больного, заговорить косу или, скажем, изгнать демона из племенного быка. Поэтому он был спокоен и занимался любимым делом даже несколько расслабленно.

Наконец золото расплавилось. Над тиглем с желто-красной жидкостью образовался ореол какого-то особенно яростного света. Доктор взял щипцы, крепко обхватил ими тигель и осторожно понес его к верстаку, на котором стояла формочка. Остановив движение тигля точно над формой, он пошевелил лохматыми старческими бровями и принялся медленно наливать в нее расплав. В этот момент ошеломляюще громко стукнула входная дверь, кто-то ворвался в башню и издал неразборчивое восклицание. Руки Доктора дрогнули, расплав выплеснулся прямо на верстак, и по краям драгоценной лужицы заплясали язычки огня.

— Демоны вам на шею! — в сердцах воскликнул старик и бросился к кадушке с водой. Он начал выливать ковш за ковшом на верстак. Весь нижний этаж башни заволокло паром. Даже Доктор Хтоний, который знал его, как свои пять пальцев, стал на пути к кадушке натыкаться на стулья и стопки книг, в беспорядке брошенные на полу. Сквозь шипение испаряющейся воды слышались его глухие ругательства.

Через минуту старик перестал поливать верстак, нашел на ощупь стену, нашарил на ней створки окна и широко распахнул их. Вскоре видимость в башне стала восстанавливаться, из окна потянуло вечерней свежестью.

Доктор бросил в сторону входной двери раздраженный взгляд и увидел, что на пороге с виноватым видом застыла взъерошенная девочка в сером плаще с откинутым капюшоном. Из-за ее плеча виднелась рукоятка меча, носимого на спине. Абсолютно голубые волосы, постриженные коротко — выше плеч, были в полном беспорядке. На лице гостьи виднелись пятна копоти и горели широко расставленные светлые глаза.

— Шимма! — воскликнул старик — Какого дьявола ты врываешься, как смерч, когда я работаю?

— Побежали, Доктор! Простите, Доктор! — затараторила девочка, — Там какие-то, в капюшонах, наделали дел! Двое или трое… печку своротили! И один странный еще — они ему руки крутить, а я их супом облила, а они орать! А я бежать! Пойдемте, Доктор, скорей!

Шимма выскочила в дверь. Хтоний фыркнул, бросился к верстаку, убедился, что он не загорелся, схватил из большой ступки внушительный медный пестик и выбежал во двор, где девочка с голубыми волосами нетерпеливо переминалась с ноги на ногу. Они быстро миновали калитку и трусцой побежали вниз по улице. Доктор на ходу отчитывал Шимму:

— Это был идеальный электрум! Ровно половина золота и половина серебра. Ты знать не знаешь, маленькое чудовище, чего мне стоили только одни замеры плотности! Чтоб ты понимала, плотность с необходимой точностью можно измерить только в дистиллированной воде! А тут на двести лиг вокруг ее достать нельзя… Кто делал дистиллят? Доктор делал дистиллят! Четыре перегонки… Потом вытеснения в ванночке, замеры, мытье, опять перегонка! Кому я это вообще говорю…

Хтония начала мучить одышка, и он замолчал. Теперь слышался только топот четырех ног, сопение Шиммы и сиплое дыхание старика. Вскоре они приблизились к ограде дряхлого дома с темными окнами.

— Вон! Вон! — крикнула девочка, указывая на какую-то бесформенную кучу на дворе, бок которой озарялся рассыпанными по земле, мерцающими углями, — Лежит! Убили!

Доктор остановился, прикинул расстояние, оставшееся до калитки, насупил брови и полез во двор прямо через изгородь. Девочка легко перелетела через нее и побежала куда-то во тьму, минуя кучу.

Когда Хтоний добрался до светлого пятна, образованного отблесками углей, из темноты появилась пятящаяся Шимма, которая кого-то волокла по земле за ноги. Задыхаясь, она быстро говорила:

— Вот этот, вот он — это его они!

— Оставь! — приказал Доктор. Девочка опустила на землю ноги, принадлежавшие молодому полному парню, бессильно откинувшему голову назад, и осталась стоять рядом. Хтоний бросил на траву пестик, который крепко сжимал в руке всю дорогу к дому Шиммы, и присел на корточки рядом с телом. Пальцы старика прикоснулись к шее убитого, затем к вискам. Доктор расстегнул ворот его куртки странного покроя, а затем надолго склонился к открытой груди.

— Живой. Дышит, — сказал он с сомнением в голосе через некоторое время. Но внимательно осмотрев голову парня, и пощупав в нескольких местах его череп, уже вполне буднично заметил:

— Получил по голове, но кость цела. Без сознания. Шишка серьезная, но не смертельная… и ссадина. Шимма, есть у тебя в доме что-нибудь холодное?

Девочка вихрем унеслась в сторону темного строения. Вернулась она скоро, неся в руках глиняный кувшин.

— Вот, из погреба — холодный. Правда, в нем сметана.

— Пойдет, — заявил Хтоний, взял кувшин, сел на землю рядом с головой раненого и пристроил к ней — чуть выше левого уха — прохладный бок посудины.

— Разведи, что ли, костерок. А то не видно ничего, и луны сегодня не будет.

Девочка снова ушла. Вернулась с небольшой лопатой, которой собрала все еще тлевшие неподалеку угли. Затем притащила откуда-то веточек, щепок и четыре полена. Через несколько минут в трех шагах от Доктора и раненого парня возник веселый огонек.

Старик сел поближе к костру.

— Будем ждать, пока очнется, — махнул он рукой в сторону лежащего на траве парня, — А ты давай рассказывай, что здесь было.

Шимма уселась на землю рядом с Доктором, уставилась в огонь и неуверенно начала:

— Я собиралась спать уже. Ну, почти, то есть, спать, потому что хотела еще суп доесть… Собиралась налить в миску, а тут прямо во дворе как заорут! Я выскочила…

— И не взяла меч! — уверенно заявил Хтоний.

— Не взяла, — виновато согласилась девочка.

— Сто раз я тебе говорил, Шимма! Чуешь, что рядом заваруха — хватай меч или хоть кочергу и прячься для начала. А потом уже смотри, что к чему… Ну так. Выскочила ты на рожон, и дальше что?

— А там драка. Двое каких-то… или трое, что ли… вот этого толстого хватают, а он не дается. Кричит и пихается. Они ему руки крутят — но мне видно было плохо, темно же… А повиднее стало, когда они всей толпой упали на летнюю печку. Угли