Александр Белавин ИГРА НА ВЫЖИВАНИЕ

Книга 1 ПЕРИМЕТР

I. Нависшая угроза

2014 год. 1 июня. Штаб 31 мотострелковой армии. Киев. Расположение штаба контингента войск охраны Российского участка границы Чернобыльской Зоны.

В Киеве стоял жаркий июньский день.

Полковник Александр Василёв, позывной Доберман, командир батальона специального назначения, шёл по длинному коридору штаба армии. Его батальон во время чеченской войны наводил настоящий страх на боевиков. Бойцов батальона, за ту хватку, с которой они вцеплялись в банды чеченских боевиков и держали до полного уничтожения, сначала боевики, а затем и свои, прозвали волкодавами. Это и стало их кодовым наименованием. С батальоном волкодавов Василёв преследовал противника и на высокогорных перевалах и в глубоких ущельях, на каменных осыпях и в тёмных лесах, и в снег, и в жару, под проливным дождём, окружал его и безжалостно уничтожал.

Стояла летняя жара, но окна коридора штаба были наглухо забиты по приказу начальника штаба. От спёртого воздуха на лбу полковника выступили капли пота. Доберман достал из бокового кармана камуфляжа носовой платок и на ходу вытер лоб.

Проходившие мимо офицеры армейского аппарата с уважением приветствовали полковника. В штабе армии знали и уважали этого немногословного офицера. Ни одна специальная военная операция в Чечне, которой руководил Доберман, не закончилась неудачей. В большинстве из этих операций непосредственное участие принимал и сам Доберман. Чеченские боевики, узнав что против них бросают волкодавов, спешно оставляли укрепленные позиции и уходили в глубь горных массивов. Кроме Чечни, за свои сорок лет полковник успел послужить в ГРУ, повоевать и в джунглях Анголы и в пустынных районах Ирака, побывал военным советником во Вьетнаме и Северной Карее, везде, где требовалось применение специальных навыков разведывательно-диверсионной работы.

Среднего возраста, с сединой, чуть пробившейся на его висках, худощавый, он на первый взгляд казался не очень серьёзным противником. Но те, кто с ним сталкивался на тренировках по рукопашному бою, убеждались в том, что это впечатление было обманчиво. Стальные, натренированные бесчисленными тренировками, мускулы, мгновенная реакция на изменение обстановки, владение несколькими стилями рукопашного боя и умение находить выход из, казалось бы, патовых ситуаций делали его опасным противником. Плюс умение в совершенстве стрелять из практически любого вида оружия армий и спецслужб Росси и стран НАТО. На всеармейских военно-спортивных играх, в соревновании по стрельбе из уже морально устаревшего, но всё ещё состоящего на вооружении российской армии пистолета Макарова, Василёв занял второе место, за что был награждён грамотой Верховного Главнокомандующего.

Отмахиваясь от вьющихся полусонных мух, Василёв подошёл к приёмной командующего армией. Едва он открыл дверь, как из-за стола к нему навстречу поднялся адъютант командующего, майор Синицын, давний сослуживец и друг Василёва.

Он протянул ему руку и, оглянувшись на дверь в кабинет командующего армией, сказал:

— Сань, есть дело, выйдём.

Они вышли в коридор.

Синицын был явно чем-то обеспокоен. Окинув взглядом пустой коридор, он кивнул в сторону туалета, в конце него.

— Зайдём по одному, разговор не для чужих ушей.

— Давай, — Василёв сунул в карман камуфляжа платок.

Дождавшись, когда Синицын, зашёл в туалет, Василёв медленно, будто прогуливаясь, направился в ту же сторону. На ходу он начал просчитывать, что могло такого произойти, отчего его друг был обеспокоен, и не просто обеспокоен, а напуган до смерти. Расширенные зрачки, бледный цвет лица, всё показывало на то, что случилось что-то ужасно неприятное.

Краем глаза Доберман заметил незнакомого офицера появившегося в конце коридора, который остановился перед стендом с фотографиями военной техники и стал внимательно изучать его. Слежку Василёв вычислял профессионально, его этому специально обучали спецы ГРУ. Что могло произойти, что он привлёк внимание ФСБ, а в том, что этот офицер был эфэсбешником, Доберман не сомневался.

Достав из кармана пачку сигарет, Василёв направился в мужской туалет.

В туалете стоял резкий запах свеженасыпанной хлорки. Синицын поспешно захлопнул за ним дверь и накинул крючок.

— Сань, тут такое дело, — зашептал он, — я тут случайно подслушал разговор командующего с начальником армейского ФСБ. Разговор шёл о тебе. Я понял только, что ты наступил на мозоль людям, занимающимся переброской наркоты. Так вот, и начальник ФСБ, и командующий в деле. И самое хреновое, что тебя решили убрать.

«Так, — подумал Василёв, — значит мой рапорт о капитане Свиридове, у которого во время последней спецоперации я нашёл пакет с героином, тормознули. Да ещё здесь замешано армейское руководство и ФСБ. Дело дрянь.»

— Тебе нужно исчезнуть, — разгорячено продолжал Синицын, лицо которого покрылось красными пятнами, — я очень рискую, сообщив тебе о разговоре.

— Я понял, брат — Василёв положил руку на плечо Синицына. — Только исчезать я сейчас не буду. Во-первых, сейчас меня убирать они не станут. Много свидетелей, а во-вторых, если я сейчас исчезну, я подставлю тебя, понял?

Синицын кивнул головой.

— Ты мне ничего не говорил, — Доберман внимательно посмотрел на Синицына, — я сейчас выйду, а ты минут через пять за мной, понял?

— Понял.

— Ничего брат, прорвёмся. — Доберман пожал руку Синицыну и вышел в коридор.

Давешнего эфэсбешника в коридоре уже не оказалось, но чувство, что за ним наблюдают, Добермана не исчезло. А своим чувствам он привык доверять, и они никогда его не подводили.

Полковник вспомнил, что полчаса назад его вызвал к себе командующий. Значит, в ближайшее время убирать его не будут.

«Интересно, зачем тогда они меня вызвали? Купить моё молчание? Это вряд ли».

Полковник вошёл в приёмную и остановился возле обитой чёрной кожей двери кабинета командующего армией. На двери висела табличка с надписью: «Генерал-лейтенант Север С.Ю.».

Выждав две минуты до назначенного времени, Василёв постучал.

— Да-да, войдите, — раздался сухой голос командующего.

Василёв толкнул дверь и вошёл.

— Разрешите, товарищ командующий?

— Заходи Василёв.

— Товарищ командующий, полковник Василёв по вашему приказу прибыл.

— Проходи Александр Степанович, есть дело.

Доберман внутренне подобрался.