впитывая немного от этого места, которое так дорого им обошлось.

Теперь всё было сделано, и ничего не оставалось.

И они улетели.

77

Триллот ворочалась и металась на кровати, погруженная в вернувшиеся видения крови и разрушения. Падали горы. Взрывались планеты. Пространство между звездами стало черным с кровью.

Она проснулась внезапно, успокоившись. Это всего лишь кошмар. Еще один из бесконечного потока ужасных сонных фантазий…

Её зрение прояснилось, и ощущение покоя мгновенно улетучилось. Существеннее, чем любой кошмар, над ней стояла Асажж Вентресс.

— Ты шагнула в мои сны, — сказала Вентресс. — И раз так, я видела тебя.

Её единственный световой меч опустился.

В тридцати километрах от ЧикатЛика в тени корабля Вентресс лежали два мертвых охранника. Она вернула меч обратно на пояс, взошла по трапу и начала проверять все системы, готовясь взлететь.

— Оби-Ван, — тихо произнесла она. Как бы ей хотелось видеть его мертвым! Но в воде, когда она могла последовать за ним во мрак смерти, он оставался непоколебимо твердым. Он был…

Она сосредоточилась на своих руках. Почему они трясутся? Это на неё не похоже. Она знала, кто она есть. Она давно постелила себе постель и была более чем готова лежать в ней.

Асажж Вентресс мысленно переключилась на сотню мелких приготовлений, необходимых для полета. Вскоре она поняла, что руки перестали дрожать. Действие. Вот то, что нужно. То, чего она жаждет. Она примет губительное одобрение графа Дуку, затем станет добровольцем для самого опасного назначения, какое только может придумать генерал Гривус, и на какой бы планете это ни было, в какой бы разрушительный водоворот она ни погрузилась, она обретет ясность и мир.

Вентресс поднялась в облака над ЧикатЛиком и улетела прочь.

78

На горы Дашта опустилась ночь. Шиика Тулл дождалась, пока уедут джедаи, ЭРК и все остальные, затем стала на колени у пирамиды Джанготата и простилась с ним сама.

Она подняла голову, наблюдая за двойными полосками света в небе, где два совершенно разных корабля улетали в совершенно разных направлениях.

Шиика коснулась живота, пока еще плоского, но давшего приют её ребенку. Их ребенку. Её и Джанго.

Нет, не Джанго. Джанго ни за что не отдал бы свою жизнь за незнакомцев. Джанготат был другим. Лучшим.

Её мужчиной.

Имя, а не номер, Джанготат. А-девять-восемь.

Клянусь.