большими очками и худощавостью. Лысым и крутым он стал гораздо позже.

— Ну-ка закеж!

Пока я хлопала ресничками, Василий и Ярик провели первичный досмотр моей несчастной конечности.

— И кто? — потребовал выдать явки, пароли и виновных Йорик.

Я задрала нос. Гордо молчала, как шпионка на допросе.

— Во какая! — восхитился Вася. — Признаваться не хочет.

— А толку? Что от этого поменяется? — фыркнула я.

— Ну, может я завтра этому смелому, который девкам руки выкручивает, уши отрегулирую, чтобы не торчали, а смирно висели… на плечах. — Решил вступиться за мою честь сосед. Но я-то понимала, что виновата сама, поэтому отказалась.

— Не хочешь. — Быстро сообразил Василий. — И правильно. А давай ее завтра в качалку сводим. Я могу ее научить паре приемов, которым нас на секции учат…

И на следующий день из меня отчаянно старались сделать уличного бойца. Я здорово освоила: пинки под зад коленом, тычки пальцами в глазные яблоки, меткие «па» ногой в слабое место врага (друзья один раз провели практическое занятие и во избежание травм, вернулись к теории), а еще подсечки, укусы и прочее. С помощью троицы товарищей я стала вреднее обычного, самоувереннее и отлупила Мишку после школы, а ему было стыдно признать, что его девчонка побила. Правда, он все равно меня сдал. Мальчишки гордились, а мама ругалась. Как бы то ни было, но мы так и остались друзьями. Вася и Глеб учились в лицее, однако регулярно заглядывали к нам на переменках и мы удирали с уроков вместе.

Со временем из квартета мушкетеров мы стали настоящей бандой. Йорик, Глеб и Вася уже выпускались, они часто ходили на тусовки, обзавелись старым мотоциклом, который чинили ежедневно и в порядке очереди на нем катались. Хотя я была уверена, что катался на них он! Так вот на мой день рождения они повели меня в клуб. И там я увидела его — Ефима. Красавец. Брюнет. Глаза голубые. Подтянутый. Танцует — отпадно. Девушки по нему сохли.

Заметив, что моя челюсть при виде незнакомого парня опускается под столик, Йорик с Васей (всегда чувствующие непомерную ответственность за меня) угрожающе так заявили: «Это наш друг Фима. НЕ СМЕЙ В НЕГО ВЛЮБЛЯТЬСЯ!» Через год-два я поняла почему! Наслушавшись слезливых историй от брошенных Фимой девушек, я присвоила ему звание Мирового Зла в квадрате! А он совсем обнаглел и возымел привычку каждый раз как напьется приператься ко мне домой. Папа и мама сначала возмущались, потом привыкли и относились к сопящему и пускающему слюни на наш половичок в коридоре парню совершенно спокойно.

На мой вопрос: «Почему ко мне?» Фима, доедая, приготовленный мною борщ, ответил: «А ты, Алиска, для меня, как родина! Всегда хочется к тебе вернуться» Я была польщена, но сразу прикинула, что на половичке придется подушечку оставлять, для родимого друга.

Лёва появился у нас примерно одновременно с Мировым Злом. Как бы его охарактеризовать? Наверное, так — танк! И не потому, что прет напролом, а из-за выражения такого: «Спокойно, как в танке после взрыва». Он всегда отличался подозрительной выдержкой и терпеливостью, порядочностью. Темноволосый парень. В принципе славный и милый. Но никогда не знаешь, чего от него ожидать.

Примерно с такими, назовем их — старшими братьями, я и прожила достаточно долго, чтобы они успели угнездиться в моем сердце и пустить там корни. Вырвать их можно было только с кровью и мясом. Но кому это надо? Меня устраивало все, как оно есть!

Почти все… Были в моей жизни и не слишком приятные моменты. Например, такой. Утром мне грозил экзамен. Выучить я ничего толком не успела. Понадеялась, что перед сдачей, пока буду ждать очереди под кабинетом, перечитаю конспекты… Но! С вечера у нас в гостях обитала тетя Эля. Тетя Эля обитала у нас не одна. С ней пришел ее новый парень — гость с горячего востока (откуда точно — не вспомню). На первый взгляд — вполне приличный молодой человек, студент-стоматолог. Кушал в меру, а вот пил…

Когда я укладывалась спать, веселая компания порядочно насинячилась и уже достала из холодильника третью бутылку водки…

Так вот. Сплю и вижу: море такое чистое и красивое. Лишь волна поднималась, как стена и грозилась обрушиться на меня. И тут… Бабах…

Я как-то сразу не сообразила, чего у меня такой сон, как 3-D. Ну, прямо с дополнительными функциями и ощущением в реале. Потому что на меня навалилось…

Вот только волна другой шум производит. И пахнет иначе. А, рухнувшее на меня, воняло перегаром и материлось по-русски мужским баском с акцентом. Но выбирало такие слова, что я о подобных даже не знала. Зато моментально пришла в себя. Наверное, этому поспособствовал вопль мамы: «Таркан (назовем его так не по принципу принадлежности к какой-то стране, а просто потому, что маме певец нравился), отдай нож или я вызову милицию!».

— Убью! Проститутка! — отвечал Таркан, намереваясь переползти мою кровать, чтобы добраться до тети Эли, забившейся в угол между шкафом и столом.

Я пнула гостя ногой… ну чтоб быстрее добрался до края кровати. И он, не ожидая такой помощи, свалился на пол, выронив большой разделочный нож. Мама быстро сориентировалась, подняв холодное оружие, спрятала его за спину, чтобы у Таркана не возникло соблазна ткнуть им в кого-нибудь. Но мужчина хорошо приложился башкой об пол, потому сейчас не подавал признаков жизни. Тетя Эля не знала радоваться или плакать, и просто пнула его ножкой… И еще разок. Мои бабаньки склонились над своей жертвой, озадачившись вопросом:

— Труп? — всхлипнула тетя Эля.

Тут Таркан подал признаки жизни. Выражалось это в том, что он протянул руку и схватил свою недавнюю возлюбленную за горло, пытаясь ее задушить, как Отелло. Снова завертелась суматоха. Мама лупила гостя по плеши тапкой, намереваясь добить, я — пинала ногами, а тетя Эля принимала бардово-фиолетовый цвет лица и задыхалась.

Не знаю как, но маме удалось уговорить изверга отпустить «Дездемону». Та мигом заперлась в ванной, а мы принялись развлекать душителя: внушали ему, что он — дурак, что у него белочка, что ему домой пора. И когда уж совсем стало грустно, вызвали дорогому гостю передвижной цирк. Но так как циркачей пришлось ждать, Таркан умудрился вытребовать общение тет-а-тет с тетей Элей. Она, как истинная славянка, взяла волю в кулак и вышла к любимому. Он поволок ее на лестничную площадку, чтоб весь подъезд слышал, как этот дядька будет мочить нашу женщину. Мы молились за прикрытой дверью и робко просили прекратить разборки. Я видела, как влюбленный, до чертиков пьяный, мужчина набросился на тетю Элю. И…

Главной его проблемой было то, что он стоял спиной к лестнице. А тетя Эля никогда не жаловалась на отсутствие