- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (80) »
реакции — выставила ножку вперед и сделала красивое па ногой прямо в пузо Таркана. Он взмахнул руками и полетел… прямо в объятия подоспевших милиционеров. Капитан, поймав зарубежного гостя (летающего и матерящегося, вполне, как русский), и посмотрев на нашу Элю, поинтересовался:
— Кто потерпевший?
Конечно, ему было непонятно, кто — кого! А может понятно, да надо было уточнить.
— Я! — как в школе, подняла руку тетя Эля.
Это забавно — как страшное и ужасающее быстро превращается в смешное. Наш организм так жаждет самосохранения, что умеет правильно реагировать на разные происшествия. Страх — пагубное чувство и потому разум притупляет его, перерабатывая в не совсем здоровый юмор. Час спустя слезы просохли, дрожь отпустила, и мы дружно сочиняли-писали заявление под надзором бравых ребят из милиции. Я справилась быстро — в сочинительстве мне не было равных. Потому сдав эссе «Как мы чуть не замочили мужика, который чуть не замочил нашу тетю…», я приготовила кофе всем присутствующим, а себе сделала очень крепкий, чтобы проснуться окончательно. До экзамена оставалось не так много времени. — А не слишком ли, для такой юной… — начал было и сам-то не старый капитан, заглянув в мою кружку. — В самый раз, — пробурчала я, делая глоток. — Простите, а как писать: «… когда мы чуть его не убили, то украли нож»? — уточнила тетя Эля. Я подавилась. Капитан прокашлялся. — Пишите: «Выгадав момент, нам удалось изъять нож»! — подсказал мужчина. — Так, вы продолжайте в том же духе, а я пойду спать! — не выдержала я, взяла с кровати одеяло и покинула квартиру, чтобы перебраться в соседнюю — однокомнатную. Открыв дверь ключом (своим — мне его выдали еще в 9-м классе, когда я ключ от своей теряла), я прошмыгнула в темноту. Прошагала к кровати, подняла одеяло, заметив там голое женское тело. Ничуть не смутилась — а чего бы? Я тоже женщина. Так чего я там не видела? Да и некогда мне было рассматривать — экзамен занимал меня больше. Прилегла, отвоевала кусок одеяла и постаралась уснуть. Но тут голое тело возмутилось. — Что это такое? — Где? — тут же проснулся на другой стороне кровати Йорик, только пять минут назад благополучно уснувший, посмотрел на меня, и ответил: — А! Это Киса! Не обращай внимания. Она поспит, полакает молочко из миски, нагадит в лоток и уйдет. — Ты, кстати, лоток мне сменил? Я грязный песок не люблю! — подыграла я, правда, говорила, уткнувшись в подушку. — Почистил, не переживай, — ответил мне Йорик и тоже хотел отключиться. — Шибанутая! — рассердилась почему-то голая девица, и меня это откровенно взбесило. — Так, если здесь кому-то что-то не нравится, то этот кто-то свободен и может идти на все четыре стороны! — рявкнула я, подтолкнув девицу в бок. — Киса, как тебе не стыдно! — усовестил Йорик, но что-то не сильно искренне прозвучали его слова. Девица разозлилась. Быстро оделась — спичка догореть не успела… И ушла. Мы с Йориком умостились удобнее, раскинули руки и ноги, поделив пространство мягкой постели. — Кис, а ты все-таки наглая, непробиваемая личность! — бубнил рядом его голос. — Но спасибо. Потому что часа через два мне пришлось бы прибегать к жутким клише: «Прости, я вчера выпил…» — Ты не пьешь! Дай мне поспать. У меня завтра экзамен. — Предмет? — Немецкий. — Ты готова? — Неа. Но хоть поспать дай!!! — взмолилась я. И тут вместо колыбельной услышала: — Йа, йа, дастишь фантастишь! — познания Йорика в немецком ограничивались только фразочками из непристойных фильмов. Вот послать бы его вместо меня на экзамен — препод бы повеселился. За фальшь друг получил подушкой по физиономии.
Утром я проснулась обнимая вместо подушки разговорник немецкого. Йорик посчитал, что я во сне все выучу. — Чай! — протянул мне кружку друг, когда я еще и с постели встать не успела. Сам уселся рядом с кофе в руках. В квартире было тихо. Пахло приятными и такими славными ароматами кофейных зерен. Мы смотрели на противоположную стену, отделявшую территорию моей семьи от территории Йорика. Кажется, там еще никто не проснулся. А обо мне даже и не вспоминали, после вчерашнего. — Так что у вас произошло? — спросил друг, сообразив, что я не из врожденной вредности приперлась к нему под утро мешать любовным утехам. — Йоперный балет, — это кличка маминой подруги. — Любовник, пьянка, разбой, менты. Описала вроде кратко и емко, но парень призадумался. Его воображение минут пять усиленно работало, пока Йорик не выдал: — И я, как всегда, пропустил самое интересное. Покончив с «завтраком» — мы никогда не питались бутербродами, яичницами и кашами, привыкли обходиться чаем и кофе — я ушла к себе. Как и ожидалось, все спали. Мама и ее подруга в обнимку. Папа на диване — вернувшись с ночной. Я достала белую блузу, джинсовую юбку. Оделась. Сходила в ванную, почистила зубы. Причесалась. Намазала губы блеском. Сунула ноги в макасины, бросила сумку с мобильным и словарем на плечо. Уже в подъезде на лестничном пролете снова встретила Йорика. Удивляться тут не чему. Он вместе со мной дошел до остановки и посадил меня на трамвай, пообещав поминать меня злыми и тихими словами, пока я экзамен не сдам. Не знаю, где он только взял эту идиотскую традицию!
Это забавно — как страшное и ужасающее быстро превращается в смешное. Наш организм так жаждет самосохранения, что умеет правильно реагировать на разные происшествия. Страх — пагубное чувство и потому разум притупляет его, перерабатывая в не совсем здоровый юмор. Час спустя слезы просохли, дрожь отпустила, и мы дружно сочиняли-писали заявление под надзором бравых ребят из милиции. Я справилась быстро — в сочинительстве мне не было равных. Потому сдав эссе «Как мы чуть не замочили мужика, который чуть не замочил нашу тетю…», я приготовила кофе всем присутствующим, а себе сделала очень крепкий, чтобы проснуться окончательно. До экзамена оставалось не так много времени. — А не слишком ли, для такой юной… — начал было и сам-то не старый капитан, заглянув в мою кружку. — В самый раз, — пробурчала я, делая глоток. — Простите, а как писать: «… когда мы чуть его не убили, то украли нож»? — уточнила тетя Эля. Я подавилась. Капитан прокашлялся. — Пишите: «Выгадав момент, нам удалось изъять нож»! — подсказал мужчина. — Так, вы продолжайте в том же духе, а я пойду спать! — не выдержала я, взяла с кровати одеяло и покинула квартиру, чтобы перебраться в соседнюю — однокомнатную. Открыв дверь ключом (своим — мне его выдали еще в 9-м классе, когда я ключ от своей теряла), я прошмыгнула в темноту. Прошагала к кровати, подняла одеяло, заметив там голое женское тело. Ничуть не смутилась — а чего бы? Я тоже женщина. Так чего я там не видела? Да и некогда мне было рассматривать — экзамен занимал меня больше. Прилегла, отвоевала кусок одеяла и постаралась уснуть. Но тут голое тело возмутилось. — Что это такое? — Где? — тут же проснулся на другой стороне кровати Йорик, только пять минут назад благополучно уснувший, посмотрел на меня, и ответил: — А! Это Киса! Не обращай внимания. Она поспит, полакает молочко из миски, нагадит в лоток и уйдет. — Ты, кстати, лоток мне сменил? Я грязный песок не люблю! — подыграла я, правда, говорила, уткнувшись в подушку. — Почистил, не переживай, — ответил мне Йорик и тоже хотел отключиться. — Шибанутая! — рассердилась почему-то голая девица, и меня это откровенно взбесило. — Так, если здесь кому-то что-то не нравится, то этот кто-то свободен и может идти на все четыре стороны! — рявкнула я, подтолкнув девицу в бок. — Киса, как тебе не стыдно! — усовестил Йорик, но что-то не сильно искренне прозвучали его слова. Девица разозлилась. Быстро оделась — спичка догореть не успела… И ушла. Мы с Йориком умостились удобнее, раскинули руки и ноги, поделив пространство мягкой постели. — Кис, а ты все-таки наглая, непробиваемая личность! — бубнил рядом его голос. — Но спасибо. Потому что часа через два мне пришлось бы прибегать к жутким клише: «Прости, я вчера выпил…» — Ты не пьешь! Дай мне поспать. У меня завтра экзамен. — Предмет? — Немецкий. — Ты готова? — Неа. Но хоть поспать дай!!! — взмолилась я. И тут вместо колыбельной услышала: — Йа, йа, дастишь фантастишь! — познания Йорика в немецком ограничивались только фразочками из непристойных фильмов. Вот послать бы его вместо меня на экзамен — препод бы повеселился. За фальшь друг получил подушкой по физиономии.
Утром я проснулась обнимая вместо подушки разговорник немецкого. Йорик посчитал, что я во сне все выучу. — Чай! — протянул мне кружку друг, когда я еще и с постели встать не успела. Сам уселся рядом с кофе в руках. В квартире было тихо. Пахло приятными и такими славными ароматами кофейных зерен. Мы смотрели на противоположную стену, отделявшую территорию моей семьи от территории Йорика. Кажется, там еще никто не проснулся. А обо мне даже и не вспоминали, после вчерашнего. — Так что у вас произошло? — спросил друг, сообразив, что я не из врожденной вредности приперлась к нему под утро мешать любовным утехам. — Йоперный балет, — это кличка маминой подруги. — Любовник, пьянка, разбой, менты. Описала вроде кратко и емко, но парень призадумался. Его воображение минут пять усиленно работало, пока Йорик не выдал: — И я, как всегда, пропустил самое интересное. Покончив с «завтраком» — мы никогда не питались бутербродами, яичницами и кашами, привыкли обходиться чаем и кофе — я ушла к себе. Как и ожидалось, все спали. Мама и ее подруга в обнимку. Папа на диване — вернувшись с ночной. Я достала белую блузу, джинсовую юбку. Оделась. Сходила в ванную, почистила зубы. Причесалась. Намазала губы блеском. Сунула ноги в макасины, бросила сумку с мобильным и словарем на плечо. Уже в подъезде на лестничном пролете снова встретила Йорика. Удивляться тут не чему. Он вместе со мной дошел до остановки и посадил меня на трамвай, пообещав поминать меня злыми и тихими словами, пока я экзамен не сдам. Не знаю, где он только взял эту идиотскую традицию!
Любить? Я люблю… Спать люблю, есть люблю… Разве нужно еще как-то?
Приползла в институт со словарем под мышкой (из сумки он постоянно выпадал), явно подавая мне какие-то знаки. Уже сидя на экзамене поняла, что немецкий и мой мозг — совершенно несовместимые вещи. Шла в первой группе. Готовилась долго, пыталась сосредоточиться на тексте, написать сочинение. Мобильники, конечно, на экзаменах запрещены, но я свой протащила — положила в задний карман юбки. Благо, что вибро режим поставила. Вот только где-то на середине процесса сочинительства начали приходить sms. Первая от Йорика, с текстом: «Сдала?». Я не стала отвечать, чтобы не нервировать преподавателя и присутствующих в аудитории. Только положила мобильник, собрала мысли в кучку, из кучки сформировала текст для сочинения, как телефон снова завибрировал. Я выругалась… По-немецки. Препод оценил, отметив, что я за весь курс хоть какие-то познания в языке имею. На этот раз сообщение пришло от Васи: «Сдала?». Явно списывал у Йорика. Проигнорировала и этого товарища. Продолжила писать эссе. Когда пришло третье сообщение преподаватель отобрал мобилу. Сам прочел sms (того же содержания, что и предыдущие), и еще десять минут смеялся, читая последующие два. — Это спам! — веселился от души продвинутый преподаватель. — Да! И с этим- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (80) »