МИР ПРИКЛЮЧЕНИЙ
№ 10 1927
*
ГЛ. КОНТОРА И РЕДАКЦИЯ: ЛЕНИНГРАД, СТРЕМЯННАЯ 8
ИЗДАТЕЛЬСТВО «П. П. СОЙКИН»
Ленинградский Гублит № 48241
Зак. № 1233
Тип. Л.С. П. О. Ленинград. Лештуков, 13.
Тираж — 30000 экз.
СОДЕРЖАНИЕ
№ 10 — 1927 г
«ДЕСЯТЬ ЛЕТ ЛИТЕРАТУРНОГО ФРОНТА»
статья Р. Куллэ
«К НАШИМ ЧИТАТЕЛЯМ»
(О подаче голоса за распределение премий
на Литературном Конкурсе)
«ЛУЧИ ЖИЗНИ»
— премированный на Литературном Конкурсе
«Мира Приключений» рассказ (№ 784),
иллюстр. Н. А. Ушина
«ЗОЛОТО»
— премированный на Литературном Конкурсе
«Мира Приключений» рассказ (№ 19),
иллюстр. И. А. Владимирова
«ТАЙНА ГОРЫ КАСТЕЛЬ»
— премированный на Литературном Конкурсе
«Мира Приключений» рассказ (№ 198),
иллюстр. С. Э. Лузанова
«МЫ»
— Линдберг о своем перелете через Атлантический океан,
с иллюстрациями.
«ИМПЕРАТРИЦА БЛЭНДИНГСКАЯ»
— юмор. рассказ П. Г. Вудхауза, с иллюстр.
«В СТРАНЕ ШИВОРОТ-НАВЫВОРОТ»
— очерк с иллюстрациями
«СОЗВЕЗДИЕ ДЫМТРЕСТА»
— юмор. рассказ И. Ивановича,
с иллюстр. В. Селиванова
«ОТ ФАНТАЗИИ К НАУКЕ»
— «Откровения науки и чудеса техники».
• «ПТИЦА РАСКРЫЛА ТАЙНУ СВОЕГО ПОЛЕТА»,
— очерк И. Р. с иллюстрациями
• «СЕКРЕТ ПАУКА» — очерк с иллюстрациями
• «УСЫПЛЯЮЩИЕ ПУЛИ», — с иллюстрациями
• «ВЕЛИКАЯ ЗАДАЧА БЛИЖАЙШЕГО БУДУЩЕГО»,
— очерк с иллюстрациями
• «Корабль Калигулы», — с иллюстрациями
• «Сверх-быстрый автомобиль», с иллюстр.
Задачи №№ 61, 62 и 63… 34
Решения задач № 61, 62 и 63. 80
О подписке на 1928 г. на журнал «Мир Приключений»
2-я стр. обложки.
Обложка работы художника С. Э. Лузанова.
ПРИЛОЖЕНИЕ: Баллотировочный бюллетень для подачи голоса за распределение премий на Литературном Конкурсе и подписной бланк для возобновления подписки на 1928 год.
ДЕСЯТЬ ЛЕТ ЛИТЕРАТУРНОГО ФРОНТА
Судьбы русской литературы за последние 10 лет беспримерны и героичны…
Империалистическая война растоптала молодые побеги реализма, начавшие было пускать корни на почве литературы, омытой волной спада символизма предшествующих двух десятилетии… Зазвучавшие трубы ура-патриотических настроений заглушили свободные голоса бытописателей жизни, и судьба русской литературы была надолго предрешена.
К моменту революции литература насчитывала десятка два-три больших, но уже значительно «старых» имен и горсть инвалидного молодняка. Когда же грянули взыскующие громы Октября, картина изменилась с фантастической быстротой: ветераны художественного слова почти полностью покинули родину и обрекли себя на зарубежное вымирание; оставшиеся в силу тех или иных причин — замолкли, переживая тяжкий кризис борьбы с собой, с непонятой ими сразу лавиной обрушившихся событий и с бытовыми тяготами жизни. Молодняк обстреливался, мужал и крепнул на фронтах, еще не предполагая своей будущей роли на другом фронте — художественного слова… На некоторое время литература «перестала быть».
Но общество, какой бы тяжкий период своего существования оно ни проходило, без творческого слова существовать не может. Нет бумаги, нет краски, нет типографий? Не надо! И наступает период рукописных тетрадочек, исписанных, до краев наполненных стихами… Стихи читаются с эстрад, стихами расписываются заборы, стихи декламируются на собраниях, в стихах пишутся лозунги на знаменах и плакатах, рифмуются агитки, в стиховой форме даются правила гигиены и борьбы со вшами… Целый дождь стихов…
Их делают в пролеткультовских студиях, на них, как на материале, учатся пришедшие со всех концов огромной страны отважные нова юры владеть словом, стихами захлебывается молодая, нарождающаяся советская интеллигенция, отметившая период своего детства «стихопадом».
Но пока младенец рос в пеленках стихосложения, успели уже отложиться некоторые формы быта эпохи военного коммунизма с его очередями, карточками, жилнормами, учреждениями и мошенниками. Люди приспособились жить и цепляться за малое, а методы этого цепляния потребовали выхода в эпосе. Тогда и появляются первые художественные воплощения этого довольно убогого бытия в замерших городах и притаившихся деревнях. Рассказы Б. Пильняка, Лидина, Н. Никитина, С. Семенова становятся первыми попытками отразить текущую действительность. Все противоречия взбаломученной жизни в огромной стране от мешечников всех сортов, от шептунов и припадочных религиозных маниаков, в наивном мистицизме толкующих о «пришествии антихриста», — до «кожаных курток» и творцов революции на всех ее фронтах, — быстро и бегло зарисовываются нервным карандашом молодых прозаиков. Веев. Иванов, Бабель, Н. Тихонов, Тарасов-Радионов, Эренбург, Буданцев, Аросев, Малашкин, Либединский и др. — каждый на свой образец, в своем преломлении, в соответствии со своим темпераментом — спешат рассказать о виденных, наблюденных и поразивших их сознание картинах распада и возрождения, борьбы и падений, побед и горьких отступлений, крови, пролитой на полях сражений, и поте, оросившем труд созидания; о новой жизни, о человеке и борце, обывателе и мире вещей, о правде будущего, о боли и радостях настоящего. С волнением, страстно и торопливо заговорил наш неокрепший еще эпос…
«Нэп» принес за собой и новые возможности, и расширил поле наблюдений. Жизнь зацвела свежей зеленью, загустилась и переплелась новыми бытовыми отношениями. «Октябрины», «загс», «гражданские похороны» «женотделы», союзы, фининспектор, сокращения, кооперация и т. д., и т. д. вошли в обиход жизни и литературы. В центре же внимания встала идея рабочего строительства, построения социализма, — путей к абсолютно новым формам отношений в обществе.
Большое вырастает из малого, и социализм подымается из простых задач — сначала восстановления разрушенных фабрик и заводов, затем строительства новых и дальнейшего расширения планов. Как это начали делать, рассказал Ф. Гладков в своем «Цементе», открыв этим романом целую серию тем «индустриального» порядка, захвативших значительное число наших эпиков до последнего по времени романа С. Семенова «Наталья Трапова». Эти темы обеспечили себе центральное место в «городской» и «пролетарской» эпике.
Рядом с ней растет и
