- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (46) »
С. Сахарнов Сказки из дорожного чемодана
сборник
Рисунки Михаила Самуиловича Беломлинского
Морские сказки
Как краб кита из беды выручил
Охотился кит за рыбьей мелочью. Рыбья мелюзга в океане тучами ходит. Кит набежит, пасть разинет — ап! — и полон рот. Пасть захлопнет, воду сквозь усы процедит. Всю мелюзгу — в глотку. Глотка-то у него маленькая. Рыбёшка — к берегу. Кит — за ней. Разбежался — рраз! — и вымахал на берег. Хорошо, что кит — зверь, а не рыба: без воды не помрёт. Лежит на песке, как чёрная скала, — ни туда, ни сюда. Тяжко вздыхает: жди теперь, когда вода придёт! Тут по берегу волки. Голодные. Рыщут, чем бы поживиться. Видят — гора мяса. Едва шевелится. Подбежали. «С какого бока начинать?» — прикидывают.
Увидел это из-под воды краб. «Конец киту! Свой, морской зверь — надо выручать». Вылез на берег. — Стойте! — кричит волкам. — И я с вами! Кита на всех хватит. Вот дождёмся — все и примемся. Волки остановились. — Чего ждать-то? — Как чего? Не знаете разве? Кита только при луне едят. Чем луна выше, тем китятина вкуснее! Удивились волки, но спорить не стали. Краб в океане живёт, с китом. Ему, пучеглазому, видней. Расселись на берегу вокруг кита, морды кверху задрали. Уж вечер, недолго ждать луны-то! Кит лежит, вздыхает. Вот из-за горы луна выглянула и поползла вверх по небу. Волки сидят, на кита смотрят. Не замечают, что в океане вода поднимается. С голоду зубами щёлкают. На краба поглядывают: не пора ли за кита приниматься? Краб сидит себе, клешнями бока поглаживает. Вдруг чуют волки — сидеть мокро стало. Отбежали к горе, а с кита глаз не спускают. Стала луна у волков над головами. Почуял и кит под собой воду. Вздохнул, набрал полную грудь воздуха — да как даст хвостом! Брызги во все стороны. Волки — врассыпную. Кит воду хвостом пенит, на волков волну гонит. Волки — на гору. Кит развернулся головой в море, забурлил хвостищем и пошёл, пошёл! Выплыл на глубину, набрал воздуху — и пропал. Только его хвост и видели. И краб потихоньку — боком, боком — за ним. Опомнились волки — ни кита, ни краба! Долго на берегу сидели. То вверх на луну поглядят, то вниз — на воду. Ничего не понимают — народ сухопутный. Откуда им знать, что на море-океане отливы бывают и приливы! И чем луна выше — тем приливы сильнее.
Корабельная муха и брызгун
Жила на корабле муха. Больше всего на свете любила она давать советы. Тянут матросы канат — муха тут как тут: — Ж-ж-живей! Раз-з-зом, раз-з-зом! Гудит, пока не прогонят. Залетела муха на корабельную кухню — камбуз. Там повар — кок, весь в белом, компот варит. Села муха на полку, где стояла соль, и зазвенела: — Из-з-зюм з-з-забыл, из-з-зюм! 3-з-зря, з-з-зря! У повара изюм давно положен. Терпел он, терпел, да как хлопнет полотенцем! По мухе не попал, а соль в компот — бух!
Муха из кухни вон. Видит — на палубе корабельный пёс свой хвост ловит. Она к нему: — С-з-зади, раз-з-зиня, с-з-зади! 3-з-зубами, з-з-зубами! Пёс — на муху! Промахнулся — да за борт бултых! Еле спасли. А муха уже в щели сидит. Как от неё, липучей, избавиться?.. Пришёл корабль в жаркую страну. Остановился. Вылезла муха из щели: — Ж-ж-жарко! 3-з-зной! Села на борту в тени. Сидит, в воду смотрит. Глядь — всплывает из глубины короткая широкая рыба. Спина серозелёная, на боках четыре полосы. Хотела муха дать рыбе совет, как лучше в воде плавать. Не успела. Набрала рыба воды в рот — да как брызнет в муху! Сбила её с борта. Полетела муха кувырком в воду. Пока летела, успела прожужжать: — Ж-жуть! А что жуть — неизвестно. Брызгун-рыба её — хоп! — и проглотила.
Чилим и три ползуна
Плавал чилим между камней, мшанку-зелень щипал. Чилим — рачишка маленький, креветка усатая, — как рыба плавает, как блоха скачет. Щёлк хвостом — и пропал. Плавает, а в голове у самого: «Как бы отлив не прозевать!» Посмотрел кругом — всё спокойно.
Бычок глазастый поверх ила лежит, добычу высматривает. Рачок-балянус в домике спит, усы выставил. Хороший у него домик: известковая бутылочка с крышечкой. Другой рак — отшельник — по дну бредёт, дом на себе тащит. Дом-то у него краденый — улиткина раковина! Никто уходить не торопится — верно, отлив не скоро… Вдруг видит чилим — на дне три коричневых шара лежат. Что-то знакомое, а что — никак не вспомнит. Он — к ним. Только подплыл — сразу у шаров иголки торчком встали. Чилим назад — прыг! А шары зашевелились и поползли по дну. Забавно ползут! Выпускают между иголок жёлтенькие ножки-присосочки. Вытянется ножка, присосётся к камешку и потянет шар вперёд. За ней другая. Ба! Да это же морские ежи! Как он их раньше не узнал? Развеселился чилим. Хвостом щёлкает, вокруг ежей прыгает. «Только бы до отлива в море уйти!» Подумал — и снова забыл. А ежи по камням ползут, позади себя три дорожки оставляют. Зелень с камней съели, как ножом сняли. Влезли на большую глыбу, на самой макушке возятся. Присмотрелся чилим. — Ай, ай, ай! — даже подскочил от ужаса. — Ежи камень грызут! Один приподнялся, стало видно: снизу у ежа рот, во рту пять белых зубиков. Молчат, колючие, скоблят зубами камень. Выскоблил себе каждый ямку, лёг, иглы растопырил и давай кружиться, камень сверлить. «Сумасшедшие! — решил чилим. — Делать им нечего». Уходят ползуны потихоньку в камень, будто тонут. Камень мягкий — ракушечник. Стенки между дырами развалили — получилась общая яма на троих. «Столько колючек, а в камень прячутся. Глупые!» — подумал чилим. Хватился — нет вокруг воды. Проглядел отлив! Затрепыхался, забился. С камня на камень скачет, задыхается.
