подарил и дал мне за все эти годы, этот день самый лучший день в моей жизни, Кейб «Хок» Дельгадо». Хоку пришлось остановить машину, чтобы поцеловать ее, и это означало, что ей снова пришлось накладывать блеск для губ.
Он жил в кошмарах восемь лет, спрятавшись от всего мира, отказавшись от чувств, кроме боли, но ему стоило только дойти до чертового ресторана, в окне которого он увидел женщину своей мечты, на которой было сексуальное, маленькое черное платье, и она так самозабвенно смеялась. Потом полтора года он трахал ее. Полтора года. Каждую ночь он оставлял ее одну, говоря себе, что он никогда больше к ней не вернется, но наступала ночь, и он ничего не мог с собой поделать, он проигрывал битву с самим собой, ему необходимо было попробовать ее снова, прикоснуться к ней, услышать ее мягкий, сладкий голос шепчущий: «Малыш», почувствовать, как ее ноги крепко обвивают его талию, как она кончала под ним, чувствовать, как следила за ним взглядом, пока он одевался, борясь с собой, чтобы не запрыгнуть обратно к ней в постель, сжать в своих объятиях и увидеть как зарождается новый день, и солнечные лучи будут освещать ее спящее лицо.
Она была в его руках, но он не знал, что он поселился в ее сердце, и отрицал сам себе, что она слишком глубоко добралась до него за эти полтора года, черт побери.
Он никогда не вернется к прошлому, и сейчас он точно знал, что он тогда упустил и не готов был теперь, черт побери, ничего терять.
— Мистер Дельгадо? — услышал он и открыл глаза, врач зашел в комнату.
Все, кроме Трейси и Эльвиры встали. Трейси не встала, потому что она обнимала спящего Эшера, Эльвира, потому что держала спящего Бруно.
Хок не двинулся с места, пока доктор Хантер подходил к нему, он не сделал ни единого движения, даже видев улыбку на его лице.
— С вашей женой все хорошо, — заявил доктор Хантер, остановившись в полуметре от Хока, — также и с вашей девочкой.
— Девочкой? — услышал свой вопрос Хок, как бы со стороны, его мать заплакала, потом все начали всхлипывать, поздравлять, атмосфера в комнате разрядилась.
Он продолжал пялиться во все глаза на врача, потребовав:
— Я хочу увидеть свою жену.
— Конечно, — кивнул доктор. — Она спит, — но Хок не остановился.
— Я хочу увидеть свою жену.
Доктор Хантер снова кивнул.
— Следуйте за мной.
Хок взглянул на своих спящих сыновей, больше ни на кого в этой комнате, и последовал за врачом.
* * *
Он увидел, как ее глаза открылись. Она с просонья в замешательстве пару секунд смотрела перед собой, он протянул руку и сжал ее пальцы, она повернула к нему голову. — Кейб, малыш, — прошептала она. Он ощутил ее слова, словно физические ее прикосновения. Потом он почувствовал, как сжала его пальцы в ответ, а он заскользил пальцем вверх к ее обручальному кольцу. Он закрыл глаза. Слава тебе Господи. Спасибо, за все, мать твою, Спасибо, Господи. Хок открыл глаза. — Мы назовем ее Женевьева. Он посмотрел на Гвен, у нее округлились глаза. — Женевьева? — прошептала она. — Да, — шепотом ответил он. Она внимательно посмотрела на него. Потом шепотом заявила: — Виви. (Гвен имеет ввиду сокращенное от Женевьевы, - прим. пер.) — Не столь важно, — пробормотал Хок. Гвен улыбнулась и увидев его улыбку, его рука автоматически сжала ее. Спасибо Господи. — Больше никаких детей, — провозгласил он. — Хорошо, — тихо согласилась она. Он встал со стула, наклонился, приблизив свое лицо к ней. И признался, наверное, впервые в жизни: — Ты до смерти меня напугала, Душистый горошек. Ее взгляд потеплел, выражение лица стало более расслабленным и спокойным. Он опять смог ее удивить, она нравилась ему такая. Черт, но так любил этот ее взгляд, когда она смотрела на него такими газами, и ему казалось, что любил он ее только еще больше, и неважно сколько ему приходилось приложить усилий, чтобы заработать этот взгляд. — Супергерои не пугаются, — сказала она ему, и впервые за несколько часов, он почувствовал, как его губы стали расплываться в улыбке. Она улыбнулась ему в ответ и спросила: — Где мои мальчики? — Спят в зале ожидания. — Они смогут прийти? — Не волнуйся, если ты хочешь, чтобы они пришли, я схожу за ними. — Хочу, — прошептала она. — Ты получишь все, что хочешь, детка, — прошептал в ответ Хок, наклонившись, чтобы поцеловать ее. Он крепко сжал ей руку и поймал ее взгляд. — У нас теперь есть маленькая девочка, — тихо произнесла она. — Да, — также тихо ответил он. — Я могу ее увидеть? — Я принесу ее. Гвен кивнула, пару секунд изучая его лицо. А потом спросила: — И что мне теперь делать? — Что ты имеешь ввиду? — Мне нечего теперь желать, не о чем мечтать. Что я теперь буду делать? Хок почувствовал, как у него внутри все сжалось, грудь как-то сдавило и что-то ужалило его в горло. — Я найду способ занять тебя мечтами, детка, — прошептал он. — Хорошо. Его рука снова сжала ее, а другой он нежно прошелся костяшками пальцев по ее бледной щеке, она от его прикосновения закрыла глаза. — Люблю тебя, Душистый горошек, — прошептал он, и ее глаза тут же распахнулись. Она улыбнулась и сказала: — Я тоже люблю тебя, малыш, — он стал подниматься, но она позвала его. — Да? — Прежде чем ты уйдешь, покажи мне свои ямочки, — попросила она. От ее слов у него запершило в горле, Хок опустил голову и поцеловал ямочку у основания шеи своей жены. Затем он поднял голову и улыбнулся. Она прошлась пальцами по его лицу, а потом он почувствовал подушечку ее большого пальца у себя на ямочке. Ее глаза переместились с пальца на него, и она улыбнулась в ответ.
* * *
Он увидел, как ее глаза открылись. Она с просонья в замешательстве пару секунд смотрела перед собой, он протянул руку и сжал ее пальцы, она повернула к нему голову. — Кейб, малыш, — прошептала она. Он ощутил ее слова, словно физические ее прикосновения. Потом он почувствовал, как сжала его пальцы в ответ, а он заскользил пальцем вверх к ее обручальному кольцу. Он закрыл глаза. Слава тебе Господи. Спасибо, за все, мать твою, Спасибо, Господи. Хок открыл глаза. — Мы назовем ее Женевьева. Он посмотрел на Гвен, у нее округлились глаза. — Женевьева? — прошептала она. — Да, — шепотом ответил он. Она внимательно посмотрела на него. Потом шепотом заявила: — Виви. (Гвен имеет ввиду сокращенное от Женевьевы, - прим. пер.) — Не столь важно, — пробормотал Хок. Гвен улыбнулась и увидев его улыбку, его рука автоматически сжала ее. Спасибо Господи. — Больше никаких детей, — провозгласил он. — Хорошо, — тихо согласилась она. Он встал со стула, наклонился, приблизив свое лицо к ней. И признался, наверное, впервые в жизни: — Ты до смерти меня напугала, Душистый горошек. Ее взгляд потеплел, выражение лица стало более расслабленным и спокойным. Он опять смог ее удивить, она нравилась ему такая. Черт, но так любил этот ее взгляд, когда она смотрела на него такими газами, и ему казалось, что любил он ее только еще больше, и неважно сколько ему приходилось приложить усилий, чтобы заработать этот взгляд. — Супергерои не пугаются, — сказала она ему, и впервые за несколько часов, он почувствовал, как его губы стали расплываться в улыбке. Она улыбнулась ему в ответ и спросила: — Где мои мальчики? — Спят в зале ожидания. — Они смогут прийти? — Не волнуйся, если ты хочешь, чтобы они пришли, я схожу за ними. — Хочу, — прошептала она. — Ты получишь все, что хочешь, детка, — прошептал в ответ Хок, наклонившись, чтобы поцеловать ее. Он крепко сжал ей руку и поймал ее взгляд. — У нас теперь есть маленькая девочка, — тихо произнесла она. — Да, — также тихо ответил он. — Я могу ее увидеть? — Я принесу ее. Гвен кивнула, пару секунд изучая его лицо. А потом спросила: — И что мне теперь делать? — Что ты имеешь ввиду? — Мне нечего теперь желать, не о чем мечтать. Что я теперь буду делать? Хок почувствовал, как у него внутри все сжалось, грудь как-то сдавило и что-то ужалило его в горло. — Я найду способ занять тебя мечтами, детка, — прошептал он. — Хорошо. Его рука снова сжала ее, а другой он нежно прошелся костяшками пальцев по ее бледной щеке, она от его прикосновения закрыла глаза. — Люблю тебя, Душистый горошек, — прошептал он, и ее глаза тут же распахнулись. Она улыбнулась и сказала: — Я тоже люблю тебя, малыш, — он стал подниматься, но она позвала его. — Да? — Прежде чем ты уйдешь, покажи мне свои ямочки, — попросила она. От ее слов у него запершило в горле, Хок опустил голову и поцеловал ямочку у основания шеи своей жены. Затем он поднял голову и улыбнулся. Она прошлась пальцами по его лицу, а потом он почувствовал подушечку ее большого пальца у себя на ямочке. Ее глаза переместились с пальца на него, и она улыбнулась в ответ.