Надежда Мосеева Я хочу увидеть дождь

— Ну, колитесь! — весело сказал Миша. — Кто от чего драпает?

Я вздрогнул. До этого мы летели в тишине, разбавляемой лишь ворчанием пилота. И внезапно Миша решил поговорить.

— А мы драпаем? — удивлённо спросил я.

— На «Северную» только драпают. Я вот хочу быть как можно дальше от дурня-отчима.

С Мишей мы познакомились в гавани. Кроме нас на борту было ещё двое. Игнат — пилот корабля. Я бы мог описать его как «очень выразительный затылок». И пассажир — девушка со светлыми волосами и бледным лицом. Её имени я не знал. Она держалась особняком и всё время смотрела в иллюминатор.

— Я — доброволец. И никуда не драпаю, — гордо сказал я. — Хочу быть одним из тех, кто…

— Да хватит заливать-то, — перебил меня Миша. Он был похож на взъерошенного хорька и из-за этого казался нервным. — Мы за границами Земли, можешь признаваться, — он задумался и спросил: — От властей сбегаешь, да?

— Нет, я действительно…

— Ладно, Олег, с тобой всё ясно, — махнул рукой Миша и обратился к девушке: — А ты, Белоснежка, зачем на «Северную» летишь? Тоже доброволец?

— Меня зовут Нора, — спокойно сказала девушка.

— Хорошо, Нора. Хотя Белоснежка звучит лучше, — не сдавался Миша. — Так зачем тебе туда надо?

— Я хочу увидеть Дождь.

Солнечная система. Транспортный корабль «Пухлик». До появления Дождя две недели

Мы летели на «Северную звезду» — станцию на орбите Нептуна. Первое поселение людей за поясом астероидов. Чтобы не сидеть в тишине все десять часов пути, Миша предложил поделиться «своими историями». Но в основном болтал он.

— Лучшие оценки на курсе, поэтому взяли сразу, — тараторил Миша. — Буду работать в исследовательском. А ещё вычислять, какие метеориты в нас попадут.

— А мне потом их сбивать, — сказал я.

— О, так ты пилот «щита», — обрадовался Миша. — Получается, в одной команде будем. Эх, Нора, не увидишь ты метеоритный дождь. Всё, что к «Северной» подлетит, Олег собьёт.

— Дождь не опасен, — тихо сказала девушка.

— Слушай, ты ведь не из этих? — осторожно спросил Миша. — Марсианских?

Нора попыталась что-то ответить, но её перебил Игнат. До этого он молча управлял кораблём и лишь иногда ворчал.

— Вроде опровергли, — сказал Игнат. — Только идиоты всё ещё уверены, что там метеориты.

Миша фыркнул. Я усмехнулся. Похоже, мы оба видели мировые новости.

В НАСА считали, что Дождь — это газ. В Роскосмосе ограничивались стандартным «скоплением пыли и частиц». В Китае упорно продвигали версию с метеоритами. А жители марсианской колонии вообще думали, что это воплощение Бога. Никто ничего не знал, но все наперебой придумывали объяснения. Эксперты сошлись только в одном — Дождь пройдёт недалеко от «Северной».

— Я слышал, как они вещали, — продолжал Игнат. — «Вы все слепые и не умеете пользоваться телескопами». Это если убрать словесную чепуху.

— Хорошо хоть не дошли до варианта с инопланетянами, — пробубнил я.

— Это, кстати, самое правдоподобное, — деловито сказал Миша. — Их версии — чушня. Они только делают вид, что всё знают. Никакой газ или пыль не прошли бы через облако Оорта в таком виде.

Мы с Норой удивлённо посмотрели на Михаила. Даже Игнат на секунду обернулся.

— Эй, алё, лучшие оценки на курсе, помните? — спросил Миша и пафосно добавил: — А эти псевдоэксперты только и знают, что…

Я приготовился слушать долгую историю об идиотизме современных учёных. Но меня спас Игнат.

— Эй, пассажиры, — позвал он. — Посмотрите направо. Может, раз в жизни такое увидите.

Я повернулся к иллюминатору.

«Пухлик» выпрыгнул из «кротовой норы»^[1] на орбите Юпитера. Тучное тело планеты заслонило весь мир. Рядом с таким гигантом я ощущал себя космической пылью. Но всё же заметил то, что действительно можно увидеть раз в жизни.

Перед Юпитером скромно и грациозно проплывала Европа, приветствуя нас одним из своих гейзеров. Вода и пар поднимались на сотни километров. Они будто хотели сбежать из родного океана. Но всё равно возвращались.

— Видел это на записи, — тихо сказал Миша. — Но никогда вживую.

Вряд ли кому-то из нас повезёт ещё раз увидеть «приветствие Европы». Я знал, что кружить рядом с Юпитером было опасно. Даже в экранированном «Пухлике».

Игнат использовал гравитацию планеты, чтобы разогнаться, и направил корабль в очередную «кротовину».

Орбита Нептуна. Колония «Северная звезда». До появления Дождя тринадцать дней

Это была не простая станция, а настоящий город с улицами, домами и площадями. И защитной сферой. Издалека «Северная» походила на звезду в мыльном пузыре.

— Кто ж столько бабла вбухал? — спросил Миша. — Этот купол им в копейку влетел.

— Как снежный шар, — завороженно прошептала Нора. — У меня такой в детстве был.

— Разлетится от первого метеорита, — спокойно сказал я. — Лучше бы простую станцию сделали.

Нора укоризненно посмотрела на меня.

— Профессиональный рефлекс, — нашёл оправдание я.

— Это психологи навыдумывали, — сказал Игнат. Слово «психологи» у него прозвучало, как диагноз. — Решили, что людям будет лучше с небом над головой, а не в станции. Вы хоть что-то о «Северной» знаете? Перед полётом же был инструктаж.

Я смущённо промолчал. К моему удовольствию, Миша и Нора тоже ничего не ответили.

Корабль заходил на посадку. Вблизи иллюзия «снежного шара» разрушилась. Хрустальный купол превратился в обшарпанное спецстекло, а звезда — в груду металла.

Игнат с первого раза вывел «Пухлик» к ангарам. Это был сложный манёвр — «Северная» достаточно быстро вращалась. Я бы не смог приземлиться так же без автопилота.

Пока в ангаре выравнивалось давление, Игнат объяснил нам, что к чему.

— Выходить из-под купола не советую, — сказал он. — И в скафандре тоже. У Нептуна бывают эти его вспышки. Гравитация здесь не такая, как на Земле. Да и вообще это не совсем гравитация. На центрифуге всё. Если поплохеет с непривычки — отойдите подальше от центра. В лучах есть комнаты отдыха для таких случаев. И на тренировки ходите, чтоб мышцы не обвисли.

Игнат открыл дверь кабины и отстегнул ремни безопасности.

— Если решите слетать на Солнце, — ядовито сказал пилот, — хотя бы узнайте, не жарко ли там.

Мы вышли из корабля. Я с радостью вдохнул свежий воздух «Северной». Возможно, не такой свежий, как на Земле. Но после десяти часов в маленьком «Пухлике» даже искусственный кислород станции был упоителен. Пусть это и один и тот же кислород.

Колония радушно поприветствовала нас тишиной. В гавани было только два человека: диспетчер, спящий за