заканчиваем, у нашего капитана что-то с головой.

— Так ведь это последняя тренировка, — с другой стороны к Джеймсу подлетела симпатичная девушка и, нахмурившись, посмотрела на него.

— Так ведь все равно сезон закончился, — Сириус крутанулся на метле. — Сегодня прощальный пир и домой. В следующем году натренируемся.

— Ладно-ладно, не начинай, — Гвен снова посмотрела на Джеймса, и в ее голосе появилось беспокойство. — Джеймс, ты что-то правда неважно выглядишь. Давай-ка уже спускайся. Мы мячи сами загоним…

— Берегись! — крик в стороне от них прервал Гвен.

Девушка и Сириус успели отлететь от Джеймса, который оказался прямо на траектории полета черного мяча. Вцепившись в рукоять метлы так, что пальцы побелели, Джеймс попытался уйти от столкновения. Ему почти это удалось. Мяч только задел его по-касательной, но этого хватило, чтобы с трудом державшийся на метле Джеймс потерял равновесие и мешком свалился вниз.

Земля оказалась очень твердой и последнее, что запомнил Джеймс был хруст ломающейся кости, а потом он погрузился в темноту.

Когда он открыл глаза, то обнаружил, что вдобавок ко всему что-то явно нехорошее произошло с его зрением. Перед глазами все плыло. Джеймс запаниковал.

— Почему я так плохо вижу? — неожиданно для себя эту фразу он произнес вслух.

— Потому что ваши очки лежат на тумбочке справа от вас, мистер Поттер, — женский голос был Джеймсу незнаком и от этого паника только усилилась.

«Я же не ношу очки, — тем не менее, Джеймс последовал совету и протянул руку, пытаясь нащупать искомый предмет. Найдя очки, он неуклюже надел их. Сразу же стало видно заметно лучше. Предметы приобрели четкость, и Джеймс нервно огляделся по сторонам, пытаясь сообразить, где же он оказался. — Почему меня назвали Поттером?»

— Потому что это ваше имя, — в голосе невидимой пока женщины прозвучало раздражение.

— Я что, сказал это вслух?

— Представьте себе, мистер Поттер, именно что вслух. А сейчас, будьте хорошим мальчиком и выпейте уже зелье, — в поле зрения Джеймса оказалась женщина, одетая как сестра милосердия начала двадцатого века. В руках она сжимала кубок, наполненный чем-то малоаппетитным на вид.

— Что это? — Джеймс поморщился. Запах у содержимого кубка тоже оставлял желать лучшего.

— Костерост. Вы умудрились сломать обе лодыжки на правой ноге. Так что пейте, у меня нет времени над вами стоять и уговаривать как маленького ребенка. Вы же хотите успеть на прощальный пир?

— Как скажете, Флоренс, — Джеймс решил не спорить со странной женщиной и послушно выпил предложенный напиток.

— Как вы меня назвали, мистер Поттер? — женщина удивленно посмотрела на него, машинально забрав пустой кубок.

— Флоренс. Впрочем, неважно, — махнул рукой Джеймс и закрыл глаза.

Женщина пробормотала что-то неразборчивое и ушла, шурша длинной юбкой. На минуту в палате, а это была именно больничная палата, только как и женщина словно сошедшая с иллюстраций про больницы начала двадцатого века, воцарилась тишина.

Правая нога ныла и сильно пульсировала, что не давало Джеймсу погрузиться в полноценный сон. Поэтому он просто лежал с закрытыми глазами, прислушиваясь к своим ощущениям.

— Джеймс, с тобой все в порядке? — девичий голосок заставил его открыть глаза.

Рядом с его кроватью стояла миловидная девица и обеспокоенно смотрела на него. Хорошенькая, рыжеволосая, несколько зеленоватая на вкус Джеймса. Он никогда не имел склонности к Лолитам, к тому же недолюбливал рыжих, предпочитая спортивных, загорелых брюнеток.

«Прямо как Арни», — хмыкнул про себя Джеймс в ответ на собственные мысли.

— У меня сломана нога, что же здесь может быть хорошего? — ответил он вслух.

— Мадам Помфри сказала, что уже дала тебе костерост, так что к ужину все пройдет.

«Она что, меня успокаивает?» — Джеймс уже хотел сказать девушке, что все нормально, и он сможет в случае чего пережить свое отсутствие на прощальном ужине, как вдруг… проснулся.

* * *

— Ничего себе сон, — пробормотал Джеймс и попытался встать с кровати, чтобы дойти до ванной и умыться.

Но как только он попытался встать на ноги, его правую ногу пронзила острая боль. Закусив губу, чтобы не закричать, Джеймс упал на пол и несколько минут лежал, скрючившись в позе эмбриона.

Когда перед глазами перестали прыгать разноцветные звездочки, Джеймс сел и аккуратно закатал штанину пижамных штанов.

Правая нога в области лодыжек покраснела и отекла. Превозмогая боль, Джеймс ощупал ногу, затем осторожно попытался покрутить стопой.

— Похоже, перелома все-таки нет, только сильнейшее растяжение, — Джеймс с минуту тупо смотрел на ногу, затем ударил кулаком по полу. — Какого дьявола здесь происходит?!

Глава 3

— У вас сильный ушиб, но ничего страшного, — врач, разглядывающий рентгеновский снимок, повернулся к Джеймсу. — Сейчас наложим вам лангету, чтобы дать ноге достаточный отдых. Через недельку снимем. А сейчас расскажите мне, когда вы ломали ногу?

— Что? — Джеймс нахмурился. — Я не ломал ноги. Никогда.

— Странно, — врач повернулся к негатоскопу и снова принялся разглядывать снимок. — Но на ваших лодыжках присутствуют костные мозоли, как от уже давно сросшегося перелома. Возможно, это случилось в детстве? Вы просто не помните?

— Как можно не запомнить перелом? — Джеймс покосился на лангету, которую ему только что наложила симпатичная медсестра. — Я могу передвигаться без костылей?

— Да, конечно, — пожал плечами врач. — Только все же я посоветую воспользоваться тростью, хотя бы в первое время.

— Спасибо, — Джеймс, тяжело наваливаясь на купленную заранее трость, вышел из кабинета.

Анна ждала его в коридоре. При виде брата она поднялась со стула и шагнула ему навстречу.

— Скажи мне, как ты умудрился повредить ногу, валяясь весь день на диване?

— Анна, не начинай, — Джеймс не мог ответить на ее вопрос, потому что сам не знал ответа. — Я упал с кровати, вот и все.

— Джеймс, — Анна покачала головой. — Тебе помочь?

— Я сам дойду до машины, не делай из меня беспомощного ребенка.

— Джеймс, — Анна всплеснула руками и быстро пошла впереди брата.

— Анна, — Джеймс попытался не отставать от сестры. — Подожди, сестренка. Извини, я просто неважно себя чувствую. Мне все же нужна твоя помощь.

Анна обернулась и наткнулась на совершенно очаровательную и обезоруживающую улыбку младшего брата.

— Ох, Джеймс, все-таки ты еще ребенок, — Анна подошла к брату и обняла его за талию.

— Как скажешь, сестренка.

— На тебя совершенно нельзя злиться.

— Я знаю, — Джеймс