ИВАН ФЕДОРОВИЧ ХОДЫКИН ЖИВЫЕ НЕ СДАЮТСЯ

ВСТУПЛЕНИЕ

С первых дней нападения на Советский Союз гитлеровское командование подвергало жестоким истязаниям и пыткам захваченных в плен бойцов и командиров Красной Армии.

Издевательства и массовое уничтожение советских воинов не было эпизодическим явлением, зависящим от характера и. настроения какого-нибудь взбесившегося фашистского офицера или солдата. Это была заранее продуманная Гитлером и его сподручными четко разработанная система истребления советских граждан. Вот что показал на Нюрнбергском процессе бывший начальник отдела по делам военнопленных Данцигского военного округа генерал-лейтенант германской армии Курт фон Эстеррейх:

«..В июне 1941 года, через два дня после вторжения Германии на территорию Советского Союза, я получил еще приказ ставки верховного германского командования, подписанный начальником управления по делам военнопленных генералом Рейнеке. — В этом документе, так называемом «комиссарен-эрлас», именем фюрера немецким воинским частям, находившимся в походе, и администрации лагерей для военнопленных приказывалось расстреливать всех поголовно русских военнопленных, принадлежащих к политическому составу Красной Армии, коммунистов и евреев»^[1].

Откуда же родилась эта звериная ненависть фашистских вояк к советским людям, где ее корни? Известно, что заправилы Германии воспитывали ее в солдатах годами, тщательно инструктировали их перед походом на Восток.

Все фашистские директивы в отношении советских военнопленных кричали об одном: «Убивать! Убивать! Убивать».

Фашистские палачи создали громадные лагери смерти, где узников уничтожали по специально разработанным планам. Майданек и Освенцим, Бухенвальд и Дахау, Заксенхаузен и Равенсбрюк на протяжении веков будут звучать в устах потомков как проклятие «передовому отряду» капитализма — фашизму.

Но самым зловещим, самым страшным из всех этих концлагерей являлся Маутхаузен, расположенный в верхней Австрии, километрах в двадцати пяти от города Линпа.

Здесь было зверски уничтожено около 123 000 человек, из них советских граждан — 32 180. В их числе известный ученый, доктор технических наук, Герой Советского Союза генерал-лейтенант Карбышев, подполковник авиации Герой Советского Союза Николай Иванович Власов и десятки других видных военных и политических деятелей многих стран Европы.

Но есть в истории этого предприятия смерти страница, которая не была открыта и прочитана до самых последних лет.

В одном углу огромного Маутхаузенского лагеря располагался обнесенный трехметровой гранитной стеной с многими рядами колючей проволоки наверху так называемый «изолирблок № 20», а фактически блок смерти.

В этот блок фашисты заключали особо опасных для них людей, тех, кто, находясь в плену, неоднократно совершали побеги, вели антигитлеровскую агитацию, участвовали в саботаже и диверсиях на немецких предприятиях.

В ночь со второго на третье февраля 1945 года пленные советские офицеры блока смерти подняли восстание и вырвались на свободу. На поимку бежавших были стянуты в окрестности Линца войска, мобилизовано население, прекратились занятия в школах. Сейчас известны имена девяти бывших узников блока смерти, которые остались в живых.

В 1946 году о блоке № 20, о героическом восстании его обитателей — советских пленных офицеров рассказали на Нюрнбергском процессе бывшие узники общего концлагеря Маутхаузен французские свидетели Морис Ламп, Жан-Фредерик Вейт и Фредерик Риболь.

Вот, например, показания Риболя:

«..В Маутхаузене тюрьма, иначе называемая «бункер», стала в скором времени недостаточной для помещения всех тех, кого должны были казнить. Один блок служил пристройкой, это был блок № 20.

Этот блок был рассчитан на то, чтобы в нормальных условиях вмещать 200 человек, в действительности это была каторга для несчастных, число которых колебалось между 1500—2000.

Жизненные условия там были исключительно тяжелые, в десять раз хуже, нежели во всем остальном лагере.

Питание давалось по усмотрению охраны СС, которая иногда заставляла несчастных заключенных голодать по два-три дня, к тому же рацион был гораздо меньше, чем в остальной части лагеря. Иногда суп наливали в желоба, и эсэсовцы смеялись, глядя на людей, которые ели без ложек, прямо руками. Иногда суп наливали в умывальник, и эсэсовцы буквально наслаждались видом этой борьбы за еду двух тысяч человек вокруг бассейна, где едва было место для двадцати человек. Смертные случаи от 30—35 в день возросли до 150 случаев. Жуткие жизненные условия и перспектива близкой смерти заставили этих людей восстать.

Это случилось в начале февраля 1945 года...

На следующий день все эсэсовцы были мобилизованы на охоту за людьми. Венское радио передавало каждый час призывы к населению помочь в поимке бежавших «бандитов».

Репрессия была ужасающая... Несмотря на то, что мы привыкли к жутким картинам, эта картина по своей жестокости оставила в памяти товарищей и, в частности, у меня неизгладимый след».^[2]

Никакие пытки и издевательства не смогли сломить воли советских людей, их гордого духа, не поставили на колени перед фашистскими палачами. Пленные умирали, но не покорялись, а оставшиеся в живых не сдавались, продолжали бороться с врагом.

Сейчас в некоторых западных государствах опять подняли головы гитлеровские недобитки. Они призывают к реваншу, к походу на Восток. Они хотят развязать новую войну, которая может принести человечеству еще более страшные страдания.

Все честные люди Земли должны преградить путь войне, чтобы никогда больше не повторилось то, о чем рассказывается в этой невыдуманной повести, написанной по воспоминаниям бывшего узника «блока смерти» И. И. Бакланова и немногих других, спасшихся из фашистского ада.

- 1 -

«Живым и мертвым бывшим узникам фашистских застенков, тем, кто до конца остался верным Родине, посвящается эта книга.

Автор»

Прощались так, будто наперед знали, что никогда, больше не встретятся.

Бакланову было все это непонятно: их полк, всего-навсего, передислоцируется на новое место, а тут столько слез, что кажется, едут они не в летние лагеря, а на смертный бой. У женщин заплаканные глаза, бледные губы и щеки.

Только мальчишки, как всегда, шныряют возле площадки, залезают на платформы и в вагоны, ведут «деловые» разговоры с солдатами...

Иван