прилично у ее дома, пока буду проверять новые комбинации. Я еще раз передернул, просто чтобы сбросить напряжение, и тоскливо уставился на сперму, смешивавшуюся с водой в поддоне и стекавшую в канализацию. Мне уже не терпелось кончить в Рей. Она будет сверху, если захочет. Мне же достаточно всего лишь свернуться рядом с ней, почувствовать тепло ее тела на члене, пока я накачиваю ее семенем. Ведь я не так уж много прошу?

Тем временем явился Люк — уже вдрызг, естественно — и застал меня на кухне. По какой-то причине он вырядился в пончо. Он принялся хлебать молоко из пакета и ром поочередно. Я наблюдал за ним, сжимая в руке листок с комбинациями. Люк здорово опустился после смерти Хана — моего папы.

— Куда-то намылился? — буркнул он, пригладив седеющие волосы.

— На улицу. Скоро вернусь.

Дядя отмахнулся.

— Да мне вообще насрать, — он отпил молока и добавил в пакет рома. — Не шуми, когда вернешься.

Я выскользнул в парадную дверь и почесал — через несколько кварталов — к дому Рей. У нее не было ключей, только шифр, хранивший в себе двенадцать чисел и бесконечные возможности. Сам дом выглядел неказисто, я заглядывал внутрь в те редкие моменты, когда она забывала закрыть жалюзи.

Заморосил дождь. Я прошел через калитку к входной двери и, нагнувшись, приступил к делу. Меня никто не замечал. Это не лучший райончик Шиткаго, поэтому я мог работать без помех. Набрав несколько номеров, я зарычал — они не подошли. Может, мне снова передернуть и размазать сперму по дверной ручке, чтобы дать ей знать, что я был здесь, хотя бы? Или нет. Нет, это как-то нездорово, да? Это так… Тьфу, веду себя как долбаный извращенец! Я не должен размазывать свою гребаную кончу по вещам, которые ей принадлежат!

— Сэр, у вас все в порядке?

У меня спина похолодела, я оглянулся через плечо и увидел чертова копа. Из всех возможных людей сюда притащился и наблюдал за мной из-за деревянной калитки треклятый коп! Парень моего возраста пялился на меня из-под солнцезащитных очков, нетерпеливо постукивая ногой. У него были немытые черные волосы и коричневатая кожа.

Я моргнул.

— Э-э… Э-э… — Господи боже, спаси меня! — Тут живет моя кузина Рей!

— …О-у, — парень вопросительно наклонил голову, — в таком случае вам, несомненно, известен код двери?

Теперь у меня оставалось только две попытки. Я натянуто кивнул и ввел номер — замок зажужжал, загорелось сообщение об ошибке. Калитка заскрипела, и я взмок, набирая дрожащими пальцами последнюю комбинацию, и — к моему совершеннейшему потрясению — дверь одобрительно зашуршала.

— Пока! — я махнул копу, повернул ручку и нырнул в дом.

Захлопнув за собой дверь, я попытался отдышаться и унять дрожь в коленях. О господи боже! Я в доме Рей! Вы, блядь, слышите? Я. В доме. Рей.

Вокруг было темно и тихо. Это понятно, дома никого нет. Я громко сглотнул и с колотящимся сердцем заглянул на кухню. Желтый, яркий и солнечный кафель, обычный деревянный стол и столик поменьше. Все выглядело организованно и мило, в ее характере. Я побродил еще немного, пробежался пальцами по посуде и прихватил нож по дороге в гостиную. Сувенир на память.

Вся мебель была простой и добротной. Я дотрагивался до чего только мог, мечтательно надеясь, что Рей будет прикасаться к тем же местам. В доме было мало комнат, и я остановился перед закрытой дверью. Я толкнул ее плечом, но за ней не обнаружилось ничего, кроме матраса, застеленного зелеными простынями, и полуоткрытого шкафа. Спальня. Это ее спальня.

Мое испорченное тело напомнило о себе, и я, шатко доковыляв до матраса, упал на колени и завернулся в простыни, пахнущие моей Рей. Во мне было шесть футов три дюйма, но я, согнувшись самым жалким образом, нюхал подушки, пытаясь учуять, мастурбировала ли она здесь, а может, занималась сексом или просто частенько валялась по какой-то причине. Я поспешно скомкал зеленую простыню и глубоко вздохнул, скользнув рукой к трусам. Я могу кончить на ее простыни! Ничего страшного не случится.

Господи боже, как вкусно пахнет! Белье пахло в точности, как она. Я прижался к одеялу и представил, как оно укутывает нас обоих, как мое большое тело накрывает ее стройную фигурку. Я возбуждался все сильнее от мысли, что она вдруг появится и застанет меня здесь, с члена свесилась крупная капля и…

Сдавленный крик нарушил мою фантазию.

Тяжело дыша, сжимая набухшую залупу, я поднял голову, озираясь вокруг — сквозь дымку экстаза. Послышалось, наверное. Я сглотнул и прикусил кончик одеяла, но тут крик повторился.

Он отвлек меня, не позволив кончить на матрас Рей. Я был настолько одержим ею, что не задумался, отчего это у девушки двадцати лет такая депрессивная спальня. Крик доносился из гардероба. Заинтересовавшись, я привел себя в относительный порядок и на четвереньках подполз к гардеробу. Распахнул дверцу — до меня донеслось непонятное шарканье, словно кто-то возился где-то внизу.

Пол не вызывал подозрений. Нахмурившись, я забрался в пустой гардероб и постучал костяшками по паркету — мне ответило глухое эхо. Там какая-то пустота. Вероятно… подвал.

Я нащупал люк, открыл его и уставился в темноту. Оттуда раздался новый невнятный звук, и я нахмурился сильнее. Охваченный нервным любопытством, я включил фонарик на телефоне. Не самая новая раскладушка, но вполне справлявшаяся со своей задачей. Я внимательно осмотрел ступеньки, круто уходящие вниз, и, повернувшись спиной, начал осторожно спускаться. Что бы там ни было, я большой мальчик. Никто не причинит мне вреда.

По мере спуска становилось все холоднее и темнее. Воздух наполнил странный запах — отбеливателя и меди — и я в нерешительности преодолел последнюю ступеньку, ведущую в сырой подвал. Сняв капюшон, я сделал пару шагов, оглядываясь по сторонам, и тут заметил длинные трубы, обвитые цепью. Бедняжка Рей! Наверное, она…

Что-то схватило меня за лодыжку, и я рванулся прочь с такой прытью, что грохнулся на задницу.

На меня смотрели круглые голубые глаза тощего парня… Парня с кляпом во рту. Я отшатнулся, пытаясь отползти от него и стряхнуть с ноги его руку. Он закричал сквозь кляп, норовя подобраться ко мне. О господи! Должно быть, у меня галлюцинации, о которых предупреждал доктор! Я отступал к лестнице, но теперь видел, что босые ноги парня были темно-фиолетового цвета, а грязный пол испещрен потеками крови. Парень был прикован за руку к одной из труб,