худощавым смуглым мужчиной и его легко ступавшим волком так просто, как будто бы это было что-то само собой разумеющееся.

Его машина, большой черный и выглядевший новеньким SUV^[3] был припаркован на улице неподалеку. Будто бы спрятавшись за сплошной известняковой стеной библиотеки она явно выбивалась из общей картины. В будние дни на этой парковке никогда не бывает много народу, и мне оставалось лишь гадать, что же привело сюда этого мужчину.

— Вы работаете в кампусе? — спросила я после того, как забралась в машину.

— Что вы имеете ввиду?

— Вы работник колледжа?

Он отрывисто засмеялся.

— Конечно же, нет!

— Вы имеете отношение к кому-то из студентов?

Он тряхнул головой, завел мотор и тут же рванул с места.

— Вы хотите сказать, что никогда не слышали о человеке-волке?

— Я приехала сюда лишь в августе, поэтому у меня не было времени узнавать что-то о местных персонажах или гулять по лесу.

— Ну-ну. И на что же вы тратите свое время?

— Планирую свои занятия, преподаю…

— На каком факультете?

— Английский.

— Вы любите книги.

Это было мягко сказано. Литература была страстью всей моей жизни. Я пробормотала что-то утвердительное и уставилась в окно, наблюдая как мы тихую и тенистую территорию колледжа и надеясь, что Коди сменит предмет разговора.

— Какая ваша любимая книга?

— Ох, мне трудно будет назвать всего одну.

— А какой любимый автор?

На этот вопрос было ответить легче.

— Вирджиния Вулф.

— Ну, разумеется.

Он повернул голову, я мельком встретилась с ним взглядом, однако Коди затем снова начал смотреть на дорогу, при этом сам себе улыбаясь.

— Что значит «разумеется»?

— Я понял, что вы мне кого-то напоминаете. Эта длинная грациозная шея, красивые пронзительные глаза, полные губы…

Я почувствовала, что немного краснею от его комплиментов.

— Наверняка, люди говорили вам нечто подобное и прежде. Вас не называли женщиной-Вулф? — сказал он и ухмыльнулся. — Должно быть, это ваша кличка в кампусе, по крайне мере на факультете английского.

— У меня нет клички. По крайне мере той, о которой я бы слышала.

На самом деле мной просто никто не интересовался настолько, чтобы дать мне какое-то особое прозвище, но ему я об этом не сказала. Но то, что он знал что-то о Вулф, меня заинтриговало.

— А какой ваш любимый автор?

— Достоевский. Также мне очень нравится Стивен Кинг. А еще Джеймс Ли Берк.^[4] Я вас удивил? Вы-то наверняка думаете, что я и школу не окончил. На самом деле, так оно и есть, но это не значит, что я не читаю. Я люблю читать. По крайне мере, хорошие книги.

Мы выехали за пределы города, и он прибавил скорости.

«Пределы города», ха. Поселение, в котором было максимум шестьдесят тысяч человек, да и то в разгар сессии в колледже, сложновато было называть «городом». Почти каждый день я задавалась вопрос, что я вообще здесь делаю.

— Так что привело вас в эту глушь?

— Мне была нужна работа, а колледж нуждался в преподавателе английского. Это было что-то вроде сиюминутного решения, просто так сошлись звезды.

Мне не хотелось вдаваться в подробности по этому поводу.

— Вы не с юга.

— Из Чикаго.

— Ух ты. Я там никогда не был. Должно быть, там все по-другому.

Затем он принялся задавать мне вопросы, на которые мне было легко отвечать, не касаясь никаких личных тем. Пока я рассказывала ему о погоде, еде и Опре, он направился по шоссе на юг, свернул за поворот и проехал мимо маленького убогого трейлера, который я называла домом. Несколько минут спустя он свернул на восток и поехал по дороге, на которой я никогда не бывала, так как здесь, на востоке сельского Техаса, я гуляла лишь по лесам да болотам.

— Вы каждый день выезжаете из города, чтобы погулять на природе?

— Так точно. Иногда мы отправляемся куда-нибудь поближе к дому, но обычно я предпочитаю места, где мы никого не встретим. Лобо нужны минимум две пробежки в день. Для волка неестественно быть запертым в доме или машине целый день, даже если мне приходится поступать именно так.

— Вы берете его с собой?

— Мы везде ходим вместе, — ответил он. — Волки — стайные животные. Когда люди говорят что-то вроде «одинокий волк», они просто заблуждаются. Может, все было бы иначе, если бы у меня был еще кто-то и достаточно большой двор… но в любом случае, я не хочу, чтобы Лобо жил как заключенный.

У меня была собака, когда я была ребенком, но с тех пор у меня не было домашних животных. Когда я переезжала в Техас, то задумывалась о том, чтобы снять в аренду местечко, где был бы двор с оградой, и чей хозяин был бы не против домашних животных. Мой новый дом раньше использовался как «охотничий домик» и рядом с ним был вместительный питомник, поэтому я подписала договор на год не глядя. Но когда я увидела этот питомник воочию, с бетонным полом и высокой проволочной оградой, то он показался мне похожим на Гуантанамо.

— У вас с этим какие-то проблемы? — спросил Коди, нарушив мое молчание.

— Не совсем. Мне бы хотелось иметь собаку, но я не могу оставлять ее одну пять дней в неделю. Думаю, это еще важнее, если вы собрались покупать волка…

— Я не покупал его.

Я сперва уставилась вперед на пустую дорогу, испещренную длинными тенями, потом посмотрела по сторонам на густой лес, а затем спросила:

— Вы его нашли?

Он издал звук, похожий на знак согласия, и я продолжила расспросы:

— Взрослого волка? Должно быть, он кому-то принадлежал. Вы нашли его владельца?

Лицо Коди ничего не выражало, но его руки крепко сжали руль.

— Если бы я смог найти того ублюдка, которому Лобо принадлежал раньше, то убил бы его. Медленно. Я бы заставил умирать его в агонии, я бы сделал с ним то, что он хотел сделать с моим волком.

Ледяная злоба в его голосе шокировала меня.

— Что случилось?

— Это случилось после того, как я вернулся из… — сказал он и заколебался. Впрочем, это не имеет значения. Меня здесь не было, а потом я вернулся. Это произошло около двух лет назад. Я вырос в этих местах, и когда еще был ребенком, то охотился, ловил рыбу и ходил в походы в Чащу, но перестал это делать, когда вырос. Десять лет я не бывал в лесу, до тех пор, пока не ощутил какой-то позыв там побывать. Мне просто захотелось уйти подальше от всего и всех, подальше от цивилизации, поэтому я поехал на восток, вглубь лесов, свернул с шоссе на старые лесные дороги и ехал до тех пор, пока деревья не начали расти так густо, что дальше уже невозможно было проехать. Я оставил машину и дальше пошел пешком.

Разумеется, я оставлял метки.