Английский для русских в коротких очерках Гвейн Гамильтон

© Гвейн Гамильтон, 2015

© Дмитрий Коробков, дизайн обложки, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

О пользе Like

Один мой знакомый, с которым мы стояли на дружеской ноге, и который с английским не чувствовал себя вполне в своей тарелке, выражался примерно так: «Англоговорящие просто не имеют ясного представления о том, что они собираются сказать. Поэтому у них и культура разлагается, и у большинства склероз, и в воде что-то такое есть… И все от того, что они никогда не могут подобрать нужное слово, постоянно употребляя слово „like“, как будто пытаются объясниться метафорами все время. Будто они хотят разговаривать друг с другом только стихотворениями. Особенно подростки. Это очень странно. Они вообще очень странные люди».

Спорить я не стану. Спасибо ему, что хотя бы признал в нас людей. Мы странные, конечно. Но не по той причине, что мы любим слово «like» и употребляем его вокруг да около.

Так или иначе, хочу сказать кое-что о «like»: когда, где и как мы его применяем, и что имеем в виду.

Давайте начнем с самого понятного значения: любить/нравится:

– Do you like shipovnik?

– Of course I do!

Понятно, правда? Это применение не нуждается в особом освещении. Do вместе с like означают что-то вообще: вы вообще любите шиповник? Конечно!

И заметьте, что мы не повторяем полноценный глагол «любить», а лишь вспомогательный глагол do: «да, конечно, люблю» по-английский будет «да, конечно делаю – yes, of course I do».

«Yes, of course I like», – звучит дико и непонятно, и ваш собеседник может не понять, а спросить «you like WHAT?» От чего русский собеседник может подумать будто у того склероз, в то время как он просто не привык к тому, чтобы повторяли полный глагол like вместо положенного вспомогательного do.

Тогда второе:

– Would you like some shipovnik? – Yes, please!

Would вместе с like уже означает – прямо сейчас, я вам предлагаю потому, что всегда имею запас этой вкуснятины с собой. Возможно это вы уже знали. A может и знали что «d» на конце would вместе с «y» в начале you дают нам звук «дж»: «Вуджу Лайк?»

И теперь:

– What’s shipovnik like?

– Oh, it’s delicious! And so good for you! It’s like drinking sunshine in a bottle.

Полагаю, что дело уже осложняется малость. В первом примере like работал вместе с do и означал какую-то общую тенденцию. Во втором like шел вместе с would и означал, что прямо сейчас вам предлагают вкуснятину.

Теперь like идет вместе с глаголом be: what IS it like? Это означает: каков он? Объясни, описывай. Пожалуйста: «Это же вкуснятина! И так полезен для здоровья (заметьте, что „полезный для здоровья“ переводится лучше как „good for you“, и не надо никаких упоминаний о „health“ или там „useful“). Это как пить теплое солнечное сияние из бутылки!»

Действительно, смахивает малость на поэзию, но это не обязательно. Главное, что описываем, с поэзией или без.

Теперь четвертое употребление. Очень хорошее для русского человека, который так любит выражение «например».

– You can drink it everywhere, like at work, or at home, or on the metro.

Выражение «For example», которому с таким упорством учили в советских школах, часто звучит официально, даже научно. Лучше его оставить ученым. В разговорном языке мы предпочитаем «like». Получается: «вы можете его пить где угодно, например на работе, или там дома, или же в метро вместо пива».

Но эти все примеры – пустяки. Вот вам последний – like во всей красе.

– And I said to him, like, what? And he said, like, I don’t know. And I said, like, come on! And he said, like, no, seriously!

Нет, в этом случае это как раз не слово-паразит! Ни в коем случае. Это очень важный нам урок того, почему мы должный понять и употреблять indirect speech (непрямую речь)! Потому что по-английски только подростки говорят в прямой речи (direct speech)!

Осторожно, русские мои друзья, потому что вы, скорее всего, тоже так делаете, и тогда становитесь нечаянно похожи на подростков (не то, чтобы подростки плохие, но в этом случае – это, как говорят по-русски: некрасиво).

Так вот, like служить им знаком прямой речи. Как я говорю, это особенно актуально для русских, потому что в русском языке можно более или менее нормально говорит в прямой речи:

– Я его спросил: «что?!» И он мне ответил: «я не знаю». А я сказал тогда: «Да ладно!» И он мне ответил еще раз: «Нет, я тебе серьезно говорю».

Но это по-русски возможно так передавать диалог, описывая его третьему лицу. А вот как звучит вышеприведенный текст для англофона:

– Я ему грю, типа, че?! А он мне, грит, типа, не знаю. А я грю, типа, да ладно, и он мне грит, да не, чувак, я те серьезно.

В общем, прямую речь в разговоре передают только подростки, для чего они пользуются таким вот маркером прямой речи – like.

Взрослые люди, которые более или менее закончили школу, должны употреблять indirect speech. Тогда тот же диалог будет:

– I asked him what he was saying, and he replied that he didn’t know. So I admonished him, and he repeated that he was quite serious.

Немного сложнее, правда? Но говорить нужно именно так, иначе звучит очень необразованно (что на самом деле нам как культуре не страшно, но вроде пугает русских).

Indirect speech, друзья. Если вы не бум-бум по отношению к нему – почитайте что-то на эту тему, помучайтесь и постарайтесь его употреблять. Хотя, как я уже намекнул, нас необразованность не так пугает, так что, если хотите, можете употреблять like и в этом значении…

Шекспир – пару слов от Билла

Возможно ли недооценить важность Шекспира для английского языка? Даже самый далекий от литературы человек знает о нем хоть что-то и готов признаться что он, наверное, какой-то «важный английский дядя» (так мне сказала в прошлом году пара юных школьников. Но это простительно, ведь мы в Квебеке, в самом деле, чему учиться у империалистов-англичан?).

Но мне все же хочется делиться, вдруг кто-то и не знал: английский дядя Шекспир, не дядя, а отец – отец английского языка. Когда он родился в недалеком по историческим меркам 1564 году, об этом факте была сделана соответствующая запись на официальном языке страны, латыни. А когда он умер, его смерть констатировали уже на английском. И не случайно, а именно потому – утверждают знающие, – что из-за Шекспира английский стал считаться полноценным языком, каковым не являлся до этого момента.

Так, давайте спросим у дяди-папы Билла подсказать что-нибудь поучительное для нас, изучающих, или желающих изучать этот дурацкий патуа (patois).

Молчит Шекспир… Ну, тогда возьмем для начала его подпись, может она поведает вместо Великого