На дворе 1738 год. Мария живёт на окраине маленького провинциального городка Z. Её родители являются представителями древнего дворянского рода, берущего своё начало со времён Ярослава Мудрого. Марии было двенадцать лет, а потому она, в силу возраста и природной наивности, не осознавала своего положения в обществе. Она беззаботно играла целыми днями с крестьянскими детьми, возвращаясь лишь к вечеру вся измазанная грязью; голодная, но счастливая.

Всё началось с того, что, когда девочке исполнилось одиннадцать, она, сидя за праздничным столом, обнаружила, что совершенно не хочет есть. Но матушка маленькой прелестницы за пару часов до торжества сказала, что нельзя сидеть за столом с пустой тарелкой. Ведь это против правил хорошего тона! Мария, принимая во внимание указания матери, решила сложившуюся проблему с угодой всем. На днях она видела, как у ворот фамильного дома толпились чумазые дети в лохмотьях. «Если они хотят, то я им принесу» - решила именинница.

Маленькое создание с ангельским румяным личиком, кудрявыми тёмно-русыми волосами, в голубом роскошном платье, похожее на наряды знатных особ с картин известных живописцев, незаметно от всех гостей, увлечённых процессом празднования, встала и побежала по коридору, заранее забрав угощения, аккуратно завёрнутые в салфетку. Она выбежала во двор и, заметив оборванцев, для которых стояние на морозе превратилось в привычное времяпрепровождение, подбежала к ним.

- Держите! – крикнула она кучке ребят, чем вызвало удивление последних.

Дети отшатнулись, смотря круглыми глазами на девочку в невиданном ими до этого образе.

- Берите, это вам.

Мария медленно приближалась к компании. Дети в этот момент были похожи на бродячих собак: не было ясно, что они решатся вытворить в следующее мгновение.

- Ты… кто? – спросила одна из девочек. – Ты ангел?

- Нет. – засмеялась своим лучистым смехом Мария. – Я Мария. Можете звать меня Машей. Вы, наверное, голодные. Вот я и принесла вам немножко еды.

Видя непонимание стаи ребят, девочка улыбнулась и подошла ещё ближе.

- Ну… ладно. – сказала наконец та же девочка. – А я Катя….

- С чего тебе нам помогать? - прервал Катю неожиданно какой-то мальчик. – Мой папа говорит, что все богатые злые и жадные.

- Мне вас жаль; я хочу помочь. – с тем же дружелюбием продолжала Маша.

- А если возьмём, нажалуешься маменьке? – сказал уже другой мальчик, завидев, как Катя потянулась в лакомствам.

- Нет.

- Тогда уходи!

Маша, не изменив радушное выражение милого лица, положила на землю под собой салфетку, раскрыв её, встала и, посмотрев на прощание на новых знакомых, отвернулась. Она быстро побежала прочь, чтобы никто не видел её слёз разочарования.

Дети быстро расхватали гостинцы.

- Зря ты так, Миша. – сказала Аня, до этого скромно наблюдающая за происходящим.

- Так и надо этим богатым дуракам! – ответил Миша.

- Но еда вкусная. – добавил он же через минуту.

В это время Мария сидела в своей комнате и читала книжку. Поняв, что читать у неё не получается, Маша легла на кровать, отвернулась к стенке и уснула, пока взрослые отмечали её день рождения.

Спустя несколько дней Мария стала проникать на кухню и воровать еду за спиной у ничего не подозревавшей поварихи. Всё, что удалось стащить, девочка приносила друзьям. Те сначала боялись, но постепенно привыкли и без опаски принимали дары юной красавицы.

- Ты такая щедрая.

- Спасибо!

- Ты хорошая.

- Ты как Святая Мария. У вас даже имена одинаковые.

Девочке было невероятно приятно слышать их комплименты, но важнее для неё была помощь нуждающимся. В этом она видела своё предназначение, высшую цель.

Поведение девочки очень не устраивало её родителей. Мать Марии, Елизавета, - владелица известного литературного салона в центре города, отец – Владимир – герой войны, покончивший с военной карьерой, а потому занимающийся познаниями в области физики; то, к чему у него с раннего детства была невыносимая тяга. Богатые и интеллигентные родственники девочки считали её поведение неподобающим. «Вредная девчонка» - так называли они её.

В конце года Владимир вступил в кружок Артемия Петровича Волынского, который был направлен против засилья иностранцев в Российской империи. Узнав об этом, Мария не могла понять, чем плохи иностранцы, ведь они такие же люди. В свою очередь, родители не понимали дочери и говорили «Вырастешь – поймёшь».

Также Мария не могла понять, почему родители так недовольны ею. Елизавета постоянно пыталась привить дочери светские манеры, но всегда возмущалась. Ей не нравились длинные платья, узкие корсеты, бесполезные правила этикета – всё это вызывало у неё неприязнь, потому ещё будучи двенадцатилетней девочкой, отказалась от исполнения этих ненужных условностей. Она начала носить мужскую одежду, которую тайно брала у одного из своих троих братьев. Позже, когда девочке уже исполнилось пятнадцать лет, и их наряды стали для неё некомфортными, и Мария, научившись шитью у одной из служанок, начала создавать костюмы сама для себя. Узнав об этом, Елизавета была взбешена, но Марию совсем не волновали выпады матери.

Марии было шестнадцать лет, когда её серьёзно начала волновать судьба «неблагородных» крестьян, с которыми она дружила. Её вчерашние приятели начали ненавидеть всю буржуазии, и Марию в том числе, за всё большее их закрепощение. Так уже подросшая девочка, видевшая, как устроен Свет, начала испытывать глубокую неприязнь ко всей знати. Теперь она отказывалась от прелестей богатой жизни не из-за неудобства или вредности, как это случалось раньше, а из-за желания близости к низшему сословию. Крестьян не волновало мнение девушки. Они смотрели на это, как на очередное развлечение богатых людей, вроде охоты. Мария потеряла своих последних друзей.

Когда девушке минуло восемнадцать, консервативная родня уже утратила надежду на возможность «исправления» дорогой им родственницы. Однако мать всё же продолжала закатывать истерики и выражать своё неудовольствие, при каждом разе нервно махая веером.

Шёл 1744 год. От беззаботных крестьянских детей остались злые взрослые. Так Мария была отвергнута всеми, но наконец решившись и выбрав свой путь, девушка вышла из осточертевшего ей поместья и направилась в деревню, находящуюся поблизости. Она заявилась к бывшим знакомым, чем вызвала всеобщий