В Стране Дремучих Тайн

I

Эту историю рассказал мне Вадик Серебряков (фамилия изменена), с которым мы вместе служили в армии. Вадик был типичный, как сейчас говорят, — мажор. Только “разлива” середины семидесятых годов двадцатого столетия. Служить отправил Вадика его дедушка, генерал НКВД-МГБ-КГБ, полагавший, что ему будет полезно для будущей карьеры в органах, потянуть два года солдатскую лямку. Увы, а может к счастью, Вадик не стал чекистом, а пошёл по “литературной линии”. Стал работать в редакции журнала “іноземної літератури”,”Всесвіт”.

Мы с ним иногда встречались, в Киеве, Одессе, Ялте… Последний раз я встретил Вадика в аэропорту Бильбао. Мы, как оказывается, прилетели одним рейсом из Франкфурта, но увидели друг друга лишь у ленты транспортёра багажа.

Я прилетел, чтобы в Сан-Себастьяне сменить стармеха на панамском балкере “Буэнавентура”, а Вадик привёз в Сан-Себастьян из Германии свою внучку, на традиционный праздник в честь Святого Себастьяна. Она изучала испанский язык в мюнхенском университете и уговорила его съездить с ней на знаменитую Тамборраду.

Вечером, отправив внучку Вадика на праздничное шествие, мы зашли в маленький припортовый бар почти на берегу моря.

…Благородный напиток медленно, тонкой струйкой льётся в стаканы.

Мы поднимаем тяжёлые tumblers, вдыхаем ароматы; виски — торфянного дыма шотландских болот, порта — просмоленных швартовных канатов, моря — густого тумана над Бискайским заливом, и делаем по глотку. Жидкое пламя пробегает через гортань, приятно обволакивает горло, и согревает изнутри.

Стакан пуст. На его стенке можно увидеть тончайшую плёнку, капельки которой медленно стекают на дно, как слезы.

Медленно раскуриваем сигары…

— Медленно, вот главное слово в нашей жизни. Всё надо делать медленно. Не надо спешить. Festina lente, как говорили древние. Медленно жить — значит уметь наслаждаться жизнью. Спеши медленно. Хотя я считаю, что это соединение несоединимого, оксюморон и парадокс! — говорит Вадик.

— Да ты, прямо-таки, афоризмами стал изъясняться, — подкалываю я Вадика, — сразу видно литератора.

— Да какой из меня литератор, — горько вздыхает Вадик, — укатали бурку крутые сявки! — а вот ты, Серхио, как я слышал, пописываешь.

Теперь наступает моя очередь смущаться, краснеть и горько вздыхать.

— Слушай, а у меня есть для тебя совершенно фантастический сюжет! Ну лучше по порядку, — Вадик делает ещё один глоток и продолжает:

— Мой дед, заслуженный чекист, орденоносец, т.д. и т.п. горячо любимый и горько оплакиваемый безутешными родственниками, “почил в бозе” в 1994-ом. Атеист, коммунист, безбожник, он, тем не менее, был похоронен на Байковом кладбище по христианскому обряду. Крест, музыка, батюшка, бросание земли…

Когда на следующий день я пришёл на дедову квартиру, на Владимирской, то увидел на столике в прихожей, конверт, подписанный чётким, как строй почётного караула, почерком деда: “Вадику”. В конверте был ключ от письменного стола деда. Открыв верхний ящик стола, громадного и тяжёлого, как броненосец “Потёмкин”, я нашёл там ещё один конверт, желтовато-бежевый, изготовленный, как я узнал позже, из особого сорта бумаги, “манильской”. Кроме стопки, сложенных в четверть, пожелтевших от времени листков, я нашёл там ещё один листок, — Вадик разливает из бутылки в стаканы остатки “Гленфидиша”, и кивает бармену:

— Оtro, — дескать, ещё одну!

— Послушай, история эта длинная. Я лучше тебе сброшу файл. Включи-ка на своём “смарте” блютуз, — покопавшись в памяти телефона, Вадик отправляет мне файл, а мой “Самсунг” коротко пикнув, подтверждает его получение.

— А мне нравится этот город, — говорит Вадик, приступая ко второй бутылке “сингл молта”, — люблю в нём бывать. Ты знаешь, что сам Лев Троцкий сиживал за игорным столиком местного казино? — он кивает на здание мэрии, красочно иллюминированное по случаю праздника. Сейчас там мэрия. И полагаю, что встречался Лев Давидович не с простыми горожанками, а с секретными агентами вроде Мата Хари, с бомбистами и анархистами, — улыбается Вадим.

Чуть выше, по Hernani Kalea, шло костюмированные шествия хлебопёков с водовозными бочками, которые они использовали в качестве ударных инструментов. Бесконечная дробь барабанов сливалась с гомоном толпы, с разрывами петард.

— Гуляет публика, — меланхолично замечает Вадим, — обнажая донышко уже второй бутылки, — может ещё?

— Мне пора, Вадик. Утром уходим.

— Далеко? — интересуется Вадик.

— Далеко. В Корею, а затем в Австралию.

— Ну тогда бон вояж и семь футов под килем!

— Пока, Вадик! Hasta la vista!

II

Из  письма  генерала “NN”  своему  внуку Вадиму.

Вадим, критериями положительной или отрицательной оценки исторических событий могут быть лишь государственные интересы. Если в интересах государства необходимо вырезать из истории целый пласт героев или событий, то это несомненно будет осуществлено. Если интересы государства требуют, чтобы ты поверил в фантастическую историю о 28-ми “панфиловцах”, то уверяю тебя, что эта история будет повторяться столько раз, сколько это необходимо для того, чтобы ты действительно в неё поверил. Либо “история” пишется путём смешивания правды с ложью. Историю фальсифицировали всегда, но нигде ещё её не фальсифицировали так, как это делалось у нас, Вадик. Фальсифицированная история сама подвергалась фальсификации, и уже никто не мог понять, где правда, а где ложь. Мои записки повествуют лишь о тех событиях, непосредственным участником которых я был. Возможно наступит время и ты сможешь их опубликовать, а возможно, что такое время и не наступит никогда. Решай сам…

Я хочу рассказать тебе, внук, о яростной, бескомпромиссной схватке фашистских спецслужб и советских чекистов. О героях и предателях. Без прикрас и обмана. Пусть некоторые вещи покажутся тебе фантастическими, но ведь сказал же Достоевский, что нет ничего фантастичнее реальности. А иногда вымысел более реален, чем реальность, особенно там, где все играют свои роли. Роли людей, поверивших в обман.

Из воспоминаний  генерала “NN”

Официальная история мощнейшей государственной корпорации ГИРД (Группа изучения реактивного движения) была искажена и переписана пришедшим к власти в результате государственного переворота троцкистом Н. Хрущевым. В реальной же истории, уже в начале 1932 года, корпорацией была создана баллистическая ракета с ЖРД, использующим керосин, как топливо и азотную кислоту — окислитель. Для испытаний ракеты в Уральской области, в 45 км от р/ц Тавда, был построен ракетодром. В марте 1932-го года при