замшевый чехольчик для мобильника, затягивающийся сверху на шнурок, я одну за другой принялся перекладывать в него свою долю монеток. — Там, видите ли, война идёт. Конечно, не как в сорок первом, когда немецкие танки до Москвы лишь чуток не докатились, и не как при Наполеоне, который в той же Москве из Кремля пожаром любовался. Всё гораздо провинциальнее и мелкомасштабнее. Однако люди гибнут, экономика страдает, потому что внешняя торговля только через Атлантику, а пиратствуют и бритты, и янки, да ещё и французы в этом не отстают. Пропал корабль в море — и хрен кто что докажет. Попов ещё радио не изобрёл и "мэйдэй" пока орать некому.

Так что обнищание и недоедание у части американских горожан есть. Фермерам, поселенцам на индейские территории в плане еды, конечно, попроще: одну-две семьи поле прокормит, с охотой по тамошним лесам пока что тоже всё в порядке. А вот у городских бедняков, чтобы не сдохнуть, пути всего три: либо горбатиться буквально за прокорм вплоть до получения ордена Сутулого с закруткой во всю спину на местных богатеньких буратинов, либо собирать манатки, если ещё остались и топать вслед за солнышком на закат на неосвоенные земли, где тоже никто не гарантирует лёгкого хлеба, да и чингачгуки местные всегда могут томагавком по темечку тюкнуть. Много там пока краснокожих. Впрочем, мужики могут и по рецепту Маяковского поступить, а вот бабам да детворе голоштаной не позавидуешь.

— Что ещё за "рецепт Маяковского"? — заинтересовался Георгий.

— Классику надо знать, молодой! "Жрать захотелось — пояс потуже, в руки винтовку, и на фронт!", как завещал Владимир Владимирович, который Непутин. Ну, или на флот мореманом. На флот даже лучше: там у американцев кормёжка сытнее и качественнее.

— Да ну его в сраку, такое счастье! Я кино про Хорнблауэра смотрел специально, чтобы про те времена. Так там матросов до смерти запороть могли. Так что пусть подавятся своей кормёжкой. Не надо нам такого.

Михайлов возмутился настолько искренне, что я даже внутренне усмехнулся: вроде и не мальчик уже, за четвертак перевалило парню, а переживает, как подросток.

— Скажем так: пороть, конечно, пороли, и до смерти тоже могли. "Бабы ещё нарожают" — эта поговорка не в России появилась. Только в порядке уточнения должен сказать, что сериал "Хорнблауэр" не про американский, а про английский королевский флот. Который, кстати, воевал и с французами, как показано в кино, и с американцами в одно и то же время. Кораблей у короля много, да… Но на британском "Роял Флит" и с питанием всегда было гораздо хуже, и к людЯм относились хреновее. Так что матросики оттуда драпали при первой возможности. У тех же янки на кораблях больше четверти бывших британских дезертиров, включая и многих офицеров. Так что не путай мягкое с тёплым, тем более что в итоге оно всё едино окажется жёстким и колючим. Жизнь такая.

С этими словами я затянул шнурок на моём "эрзац-кошельке" и, отправив его в карман, развёл руками в жесте, призванном подчеркнуть горькую иронию моих слов.

Когда всё золото было распределено и упрятано подальше с глаз, гостеприимные армяне вежливо, но настойчиво пригласили нас на выход. Уже в дверях я обернулся, чтобы в последний раз взглянуть на внутренности авторемонтной мастерской, волей судьбы и американо-армянской диаспоры ставшей моим последним рабочим местом на этой Земле. В животе противно заныло, будто кто-то протащил поперек кишок мокрую пеньковую верёвку с узелком на конце. Ну да, страшно. Мало ли, кто что рассказывал о безопасных опытах и удачном первом запуске. Первого-то испытателя я не видал. Хотя и могилку этого мужика тоже не довелось посетить, а теперь будет шанс познакомиться лично. Хотя и крайне мизерный…

На подземном паркинге нас поджидал тот самый сине-белый фордовский микроавтобус, который привёз нас сюда из аэропорта. Типично городская "рабочая лошадка", удобная, вместительная, манёвренная, а главное — неприметная, не бросающаяся в глаза. Шофёр, правда, был уже другой: прежний на лицо был типичным армянином, а нынешний креол походил на него лишь общей брюнетистостью и орлиноклювостью. А так присмотришься к чертам лица — вылитый краснокожий. Ему бы головной убор из перьев и трубку мира в зубы — точно будет великий вождь Большой Зелёный Змей.

Водила предупредительно распахнул дверь "Транзита", и как только наша компания расселась в салоне, в задней части которого как гигантские тамтамы возвышался упрятанный в синтетический чехол наш стартовый контейнер, мы отправились в последний путь. Да, чёрт побери, в последний! Если пуск не удастся, то местным хозяевам придётся заметать в совочек оставшийся от нас пепел и объяснять крайне недовольному Владу, что случилось с его пусть и не самым любимым, но всё-таки племянником… Ну и парой его спутников до кучи. А если всё пройдёт по плану, на что лично я крепко надеюсь (и молился бы об этом, если бы жизнь не сделала меня стойким агностиком, периодически впадающим в атеизм), то где-где, а тут и сейчас нас не станет точно, в том числе и в виде кучек пепла на площадке. Ну что же: так уж повернулось, что близких людей у меня в этом мире не осталось, а родственники и друзья давно живут сами по себе, своей жизнью, на что я вовсе не обижаюсь. Судьба такая, и деться от неё некуда. Так что не стоит отвергать подваливший шанс начать жизнь с чистого листа. Ну, или почти чистого, учитывая, что этот шанс дан мне не как всему такому из себя красивому Мишке Скакунову, а как консультанту, не только способному дать в нужное дело дельный совет или прикрыть спину племяннику высоко взлетевшего одноклассника, но и лишённому возможности разболтать доверенную тайну. Да и в силу старой школьной дружбы отчасти пользующегося его, одноклассника, доверием и личным расположением… До определённого уровня, естественно. "Залетела ворона в высокие хоромы" — это не про меня: в хоромы на ПМЖ меня не пустят. А вот щедро сыпануть умной птичке корма и отправить её в полёт с поручением снести записку заместо голубя-почтаря или в качестве живого дрона пролететь с микрокамерой на пузе над вражьим станом — то пуркуа бы и не па?

В этот раз по нью-йоркским улицам мы катались недолго даже с учётом небольшой, минут на пять, пробки, в которую угодили. Один из наших спутников сказал что-то в айпад по-армянски и водитель почти сразу зарулил во внезапно открывшиеся сбоку ворота очередного подземного гаража.

Выволакивать контейнер нам пришлось вдвоём с Георгием, причём крупно повезло, что эта хреновина, в последний момент соскочившая с порожка микроавтобуса, не хряпнула меня по стопе, что вполне реально могло произойти, не отдёрни я ногу. Сто восемьдесят