Угадайте, – тихо сказал Юра.

– Про… Амундсена?

– Да.

– Какие у тебя данные, что его труп сохранился?

– Знаю. Читал. Он замерз. Как Андрэ и Скотт4. Я все знаю.

Дед улыбнулся, привлек к себе Юру, снял с него шапку и погладил по белой вихрастой голове.

– Идея благородная. Вопрос об Амундсене всегда был и останется животрепещущим. Но ты ошибаешься, мальчик.

О гибели Амундсена мы ничего не знаем. Одни говорят, что он разбился, другие – что замерз после вынужденной посадки, третьи – что упал вместе с самолетом на чистую воду и утонул. Вряд ли мы узнаем. Факт.

Юра упрямо мотнул головой.

– Я найду труп Амундсена.

Старик вновь плутовато прищурил глаза.

– Ну, что ж, если ты так уверен, желаю тебе удачи.

Только где же ты будешь его искать?

Юра вынул из кармана ленту фонографа.

– Вот. Здесь все записано. Я проследил дрейф льдов за много лет и определил: сегодня искать нужно в районе восемьдесят шестого градуса северной широты и девятнадцатого восточной долготы.

– Так. Значит, сын начальника воздушной станции

«Арктания» собирается в экспедицию?

– Да.

– А сам начальник станции и его жена знают об этом?

– Они узнают потом.

Дед покачал головой.

4 Андрэ и Скотт – полярные исследователи. Андрэ – швейцарский инженер; в 1898 году пытался долететь до Северного полюса на воздушном шаре, но погиб у берегов

Шпицбергена. Скотт – английский капитан; погиб во время санной экспедиции к Южному полюсу в 1912 году.

– Кто еще будет участвовать в данном предприятии?

– Вы, дедушка, – не сморгнув, ответил Юра.

Дед взглянул на своего решительного внука сбоку.

– Ты в этом уверен?

– Да, дедушка, вы будете моим помощником.

– Гм… благодарю за честь. Ты думаешь, двоих достаточно?

– Вполне, дедушка.

– Трудновато двоим.

Дед старательно поддерживал серьезный тон.

– Настоящие полярники не должны бояться трудностей.

Фраза была чужая, – Юра вычитал ее в книге. Тем не менее произнес он ее самым торжественным тоном.

Дед сделал вид, что нахмурился, а на самом деле лишь заслонил смеющиеся глаза густыми бровями.

– Факт. Но настоящие полярники готовились к своим экспедициям очень тщательно и досконально.

Юра на мгновение смутился. В тщательности своей подготовки он был уверен, а вот насчет «досконально»…

Надо будет узнать, что это значит.

– Я подготовился, – неуверенно сказал он.

– Все равно, я в этом деле не могу участвовать. Занят, да и годы не те, чтобы соваться в такие затеи.

Юра заговорил быстро; пришептывая и глотая слова от волнения:

– Ну, что вы, дедушка! Какие трудности? Это недалеко.

Четыреста километров. Мы туда на моем «Жуке» в один день слетаем и вернемся.

Он неискренне улыбался и заглядывал в глаза деду:

– Полетим, дедушка! Это же очень интересно. А вдруг найдем? Полетим, а то меня одного не пустят. Гулять пускают, а в экспедицию не пустят.

Дед иронически взглянул на юного дипломата: вот оно что! Теперь понятно, зачем он понадобился Юре в помощники.

– Ну, ладно. Разве что в один день. Попробую.

Юра просиял и сразу же переменил тон:

– Вот и хорошо. Вы, дедушка, смелый и решительный человек. Я одобряю ваше решение. А теперь давайте кирку.

Я лечу гулять. Хочу опробовать ее на льду.

Дед отвернулся к оранжевому щиту.

– Возьми. Она у меня в инструментарии. Только не испорти.

– Есть не испортить! – крикнул Юра и выскочил из рубки.

3. Сорок папанинцев, сорок арктанинцев

Юра вылетел в солнечную, безветренную погоду. Его прогулочный автожир «Полярный жук» поднялся над станцией на высоту двести метров и повис в воздухе. Снизу он и впрямь был похож на темно-зеленого жука.

Лопасти ротора над кабиной машины вращались так быстро, что их почти не было видно: лишь слюдяной кружок в воздухе мерцал над Юриным «Жуком». Автожир почти неподвижно парил над станцией. Глушители умерщвляли шум его ракетной камеры.

В кабине было тепло, уютно; кроме того, в кабине…

находился пассажир. Вернее – пассажирка. Это была Ася, десятилетняя дочка гидрографа станции «Арктания» Эрика

Свенсона и закадычный друг Юры. Детей на станции было двое: Юра и Ася. Жили они очень дружно, несмотря на то, что Юра был старше своей подруги на три года. Ася часто летала вместе с Юрой гулять, и сейчас она занимала свое обычное место – позади Юры.

Юра полностью включил камеру ракеты, убрал ротор, и автожир стал набирать высоту, кружась над станцией.

Ася взглянула через окно вниз. Перед нею был укреплен небольшой экран; ей достаточно было глянуть на него

– и вся панорама станции и ледяного то поля внизу была у нее перед глазами. Больше того, – регулируя изображение при помощи небольшого колесика у правого локотника своего сиденья, она могла приближать, увеличивать изображение на экране и при желании с любой высоты прочесть газету, брошенную на лед. Но Ася предпочитала экрану непосредственное наблюдение.

– Как высоко! – сказала она, плюща нос о гибкое стекло окна.

Юра взглянул на альтиметр: стрелка показывала тысячу метров высоты.

– Это еще не настоящая высота, – внушительно сказал

Юра. – Вот мы туда подальше заберемся, тысячи на три.

Тогда будет высоко.

– Юра, а если плюнуть, слюни долетят до льда?

– Долетят в виде… града. Только ты не открывай окна.

– Какая наша «Арктания» красивая! – искренне изумилась Ася и тоненьким голоском затянула, бойкую ребячью песню о папанинцах-арктанинцах.

Смысл песни был тот, что когда-то, много лет назад, на

Северном полюсе поселились первые зимовщики; течения и ветры унесли льдину с четырьмя героями-папанинцами далеко к югу. Но большевики перехитрили ветры и течения: они создали над полюсом висящую в воздухе большую станцию «Арктания», которую не унесут никакие ветры и льды. И теперь на полюсе живут и работают уже не четыре, а сорок папанинцев,