ты объясни ему, что высота пролетов моста через Нил должна быть такая, чтобы ни одна канонерка не могла пройти, только баржи. Без поддержки с реки британцы потеряют весь Египет до Каира за пару недель. Подождите пять лет, а пока захватите Уганду, восточную часть Бельгийского Конго. Кстати, Родезия пока не британская, а частная территория. А там плодородные земли и золото… И перестаньте нападать на французские и итальянские колонии.

— Мои германские друзья говорят тоже самое, — проговорился Дигна, — Хорошо. Халифа пойдет мне навстречу. Возможно. Но Китченер…

— Существует два варианта. Первый: я умываю руки, говорю Стивенсу, что полностью выполнил свою задачу — отодвинул границу до Асуана. Дальше Стивенс уламывает Китченера. Второй: Стивенс нагло давит на меня, требует убрать из договора мост и демилитаризованную зону. Ты встаёшь на дыбы, отменяешь перемирие, прерываешь переговоры. Войска атакуют. Ты нападаешь на Лондон и взрываешь дюжину мостов.

— Дюжину мостов в Лондоне???

— Кто не хочет строить один мост через Нил, лишается дюжины мостов через Темзу.

— Как я это сделаю?

— На столе волшебный чайник. Потри его. Пообещай джинну чайника оплатить стоимость дюжины барж, — зло рассмеялся Гусев.

— Володя! Как же они тебя разозлили!!! Какую мерзкую пакость совершили британцы, чтобы образец…

— Совершили! К тому же ночью жертвы маловероятны, поэтому совесть моя будет чиста!

— Почему я должен оплачивать твою месть? — иронично поинтересовался Дигна.

— Это кардинально переломит ход переговоров.

— Или усугубит упрямство Китченера. Хотя… можно попробовать. Десять процентов.

— Пятнадцать.

— Приемлемо. А сжечь Лондон этот джинн может? — зловеще оскалился Дигна, вспомнив о ракетах, — Если Китченер продолжит упрямиться.

— Ты же знаешь, я противник жертв среди мирного населения.

— Хотя бы Лондон-сити. Ну откуда там мирное население?!

— Если только Лондон-сити… эти мерзавцы…, - Гусев скорчил не менее зловещую гримасу, чем Осман минуту назад, — Баржа с ракетами стоит втрое дороже, чем с динамитом. Откуда у тебя такие деньги?

— Я уже «случайно» проговорился… У британцев есть конкуренты.

— На переговорах, когда впадешь в необузданный гнев, случайно проговорись, что у тебя давно всё готово, но не говори что именно. Ты хотел мира, и даже пошел на невероятные уступки, за которые халифа может тебя казнить. Но у тебя давно все готово… по приказу халифы. Ты не хотел, а сейчас отдашь приказ «и живые позавидуют мертвым». Собственно, ты такие угрозы с цитатами произносишь красочно и сочно. Ни мне тебя учить.

— Да, уж, — довольно заметил Дигна, — Но я бы хотел уточнить у джина, сколько точно стоит каждая из его услуг.

Гусев достал папиросную бумагу.

— Первая цифра мосты, вторая — сити, ниже счет швейцарского банка. Если деньги переведут в течение месяца — режем цену пополам. Мой тебе совет: не говори германским друзьям ни слова о Лондоне, они будут в ужасе, всё-таки британская королева и кайзер — родственники, поэтому даже минимальная опасность для королевы нежелательна. (Гусев вспомнил, что в ПМВ кайзер запретил бомбежку Лондона.) Скажи германцам, что недавно погиб крупный заказчик. Есть возможность за полцены купить ракеты. О целях туманно намекни на Аден, Каир, Суэц. И ещё. Официально вали всё на ирландцев. Как бы логично не вытекал армагеддон в Лондоне из твоих угроз, ты утверждай, что рука бога направила ирландцев на нечестивцев.

— Последнее понятно, — согласился Дигна, внимательно рассматривая бумагу, — Что-то первая цифра такая крошечная. Или я в темноте не разберу?

— Я сразу рассчитывал на пятнадцать процентов, — усмехнулся Гусев.

— А если и после двух пощечин Китченер упрется, как носорог?

— Тогда у него внезапно взорвутся обе канонерки. Есть такие торпеды-брандеры, которые разрывают корабль пополам. Всего десять тысяч долларов за каждую канонерку. Согласен?

— Мне бы еще десяток пушек, и Каир падет через месяц, — жадно потер руки Дигна.

— Их трудно провезти. Где ты возьмешь для них персонал? Из твоих людей подготовить артиллеристов будет очень непросто. Могу продать два десятка пулеметов максим. Но поставка через четыре месяца. Доставка за твой счет, — Гусев развел руками, извиняясь.

— Я готов оплатить винтовки, — у Дигны явно разгорелся аппетит.

— Британские винтовки и патроны. Без ограничений. Здесь цены без доставки. Нужно обговаривать маршрут, логистика в нашем случае большая часть цены, — протянул Гусев следующий кусочек бумаги.

— Винтовки не первой свежести? Из Занзибара?

— Есть такая же партия с Гавайских островов, но плечо доставки больше.

— Как ты собираешься объяснять мою уступчивость своему заклятому другу Стивенсу? — после долгого молчания спросил Гусева Дигна.

— Обычная дипломатическая ложь: мир в обмен на продовольствие. Два десятка барж с зерном. Выторгуем для них «зеленый коридор», пригодится для провоза пулеметов и торпед. Обычная практика. Все всегда так делают и все всегда об этом знают, но для тупых баранов-избирателей годится отмазка о гуманитарном конвое.

— Термин «конвой» предполагает вооруженную охрану, — удивленно заметил Дигна.

— Я это знаю. Конвой! Слово красиво звучит. Я как то попробовал кальвадос. Поганое яблочное пойло! А как красиво звучит — «кальвадос», — цинично рассмеялся Гусев.

Баронесса принесла небольшую лампу, свежий чай и сладости. Гусев нежно погладил её по руке, и поблагодарил.

— Моё европейское образование позволяет лояльно относиться к присутствию женщин на мужской трапезе, — прозрачно намекнул Дигна.

— Алиса, принеси еще одну чайную пару. Посиди с нами, — попросил Гусев.

— Я вам буду мешать, — смутилась француженка.

— Нисколько. Напротив, оживите наш скучный разговор с «полковником Мартэном», своими интересными замечаниями о Франции, я уверен — вы умны и наблюдательны, — поддержал Дигна.

— Еще бы ей не быть умной и наблюдательной, — дождавшись ухода на кухню француженки, заметил Гусев, — думаю, она завербована своей разведкой.

— Нет! Она бы устроила такой скандал! Грязное предложение не для дворянки. Если только в неявной форме. Например, хороший знакомый отца по-дружески обеспокоен её знакомством с тобой, и излагает твою биографию, вызывая тем самым на доверительный разговор.

— Или так…

С приходом баронессы разговор скатился в сторону природы южной Франции, архитектуры Марселя и художников, считавших его пейзажи самыми красивыми в мире: Огюста Ренуара, Поля Синьяка и Поля Сезанна. В живописи француженка разбиралась великолепно.