который, пожав паучьими плечами, галантно обвязал гирляндами несколько самых отдаленных ячеек стола стерильными, собирающими пыль прядями.

Какое-то время в лаборатории только и говорили, как о столе Патрика; вскоре после его появления десятки людей сочли необходимым обсудить с Патриком всевозможные патентные проблемы. И теперь, даже после того, как исчезла тонкая грань новизны, люди, приезжающие из другого города, все еще приходят, чтобы увидеть его. Что еще более важно, как теперь с холодком понял Патрик, товарищ Сасанов после знакомства с директором патентного бюро в первый день своего визита несколько раз без видимой причины заходил к нему в кабинет и задумчиво смотрел на стол.

Его стол не шел ни в какое сравнение с кувшином сидра.

И все же человек должен верить. И он верил в Пьера Цельса.

— Спорим, — сказал Патрик.

* * *

Трое мужчин протолкались сквозь толпу зрителей, окруживших Пьера Цельса и силаминовое сооружение.

Цельс, хрупкая нервная фигурка, почти полностью скрытая под непромокаемым лабораторным халатом, очевидно, заканчивал свои приготовления. Он проверил флюидизатор, представлявший собой стеклянную трубку диаметром в два дюйма, примерно на треть заполненную силикагелем, затем регулятор автотрансформатора для резистивного нагревателя, намотанного вокруг трубки, затем вход аммиака в нижнюю часть флюидизатора, затем стеклянную трубку, ведущую к конденсору — стеклянной колбе с двумя шейками на крышке. Наконец он включил подогреватель аммиака и медленно открыл расходомер. Силикагель в колонке слегка вздрогнул, когда «пузырь» аммиачного пара пробился сквозь слой. Цельс сильнее открыл аммиачный клапан и увеличил подогрев, переводя взгляд с колонки на считыватели термопар, расходомер и обратно. Он ни разу не взглянул на тот коллектор, где аммиак, стекая в колбу, с прерывистым бульканьем всасывал воду обратно в газовый баллон. Наконец он, казалось, был удовлетворен. Он перестал что-либо регулировать и на мгновение отступил назад.

Патрик услышал странные звуки. Цельс что-то бормотал в странном ритме.

В комнате мгновенно стало тихо.

Патрик понял, что мужчина что-то напевает... оборудованию. Директор по патентам нервно подергал себя за рыжие усы. По его затылку волнами побежали мурашки.

Цельс надел белые асбестовые перчатки и, напевая, погладил колонну флюидизатора.

Бликер и Сасанов переглянулись. Сасанов выглядел слегка озадаченным. Бликер чувствовал то же самое, но решил не показывать виду.

Патрик огляделся. Там было, по меньшей мере, пятнадцать человек — в основном, руководители групп и старшие химики. Там были двое из его отдела: Алек Корд и одна из женщин-адвокатов, Маргарита Френч. Они оба совершенно не обращали на него внимания. Маргарита непрерывно переводила взгляд с Цельса на что-то металлическое, что она держала в руке. Патрик сразу узнал, что это был секундомер.

Тут Патрику пришло в голову, что в настойчивых интонациях Цельса и в том, как он поглаживал и ласкал оборудование, было что-то странно знакомое. Но он не мог определить этого.

Вдруг Цельс отступил назад, поднял правую руку и закричал: — Силамин! Существует!

И тут Патрик понял. Цельс был похож на азартного игрока, который только что бросил игральные кости.

Шли безмолвные секунды, нарушаемые только шорохом креплений, когда Бликер и Сасанов придвинулись ближе к верстаку.

Патрик украдкой взглянул на Маргариту Френч, которая наклонилась вперед, словно загипнотизированная бурлящей жидкостью в собирающей колбе. Вдруг в ней появилось желтое облако, и рука Маргариты дернулась. Патрик знал, что она поставила таймер на часах. Она посмотрела на часы, и ее лицо начало бледнеть. Патрик, обеспокоенный, двинулся к ней, но тут Бонд, лидер группы «Кремниевые соединения», крикнул: — Давайте возьмем образец для инфракрасного изучения!

— Продолжайте, Пруфрок, — сказал Цельс.

А. Пруфрок Прентисс, техник Цельса, до сих пор маячивший на заднем плане, шагнул вперед, быстрым опытным жестом открыл вентиляционное отверстие коллектора и извлек пипеткой несколько кубиков суспензии. Он капнул образец в бутылку и исчез за дверью.

Патрик на мгновение забыл о Маргарите Френч. Он с усмешкой повернулся к ошеломленному Сасанову. — Эффективно, не так ли? Мы узнаем, что это такое через минуту.

Сасанов покачал головой. — Как это может быть эффективно, если им приказано не делать этого?

— Вы правы, товарищ, — проворчал Бликер. — Вы же не видите, чтобы они спотыкались на бегу.

— Конечно, нет, Энди, — улыбнулся Патрик. — Но это, же контрабанда. Вам следует составить необходимый перечень контрабанды.

— Контрабанда?— спросил Сасанов. — Скажите, пожалуйста, что это за контрабанда?

— Просто упадочный американский лабораторный обычай, товарищ. Когда у вас есть приказ прекратить попытки, но вы знаете, что это сработает, если вы попытаетесь еще раз, тогда вы просто продолжаете и делаете это. Коварно, не так ли?

Сасанов фыркнул.

Патрик был в приподнятом настроении. Он огляделся в поисках Маргариты. Она исчезла. Это его удивило. После всей этой истории с часами — неужели ей не хочется узнать, сделал ли это Цельс? Или… эта мысль сильно поразила его — она была так уверена, что он сделал это, что не было никакого смысла оставаться для отчета инфракрасного анализа?

Зазвонил телефон. Бонд схватил его. Разговор был коротким. Бонд положил трубку и обернулся, осматривая комнату. — Где Пьер?— потребовал он.

Но Цельс тоже исчез.

— Это был силамин? — спросил Патрик. Он повернулся к Сасанову.

— Это был силамин, — сказал Бонд.

Лицо Сасанова превратилось в маску. Он низко поклонился Патрику. — Я пришлю контракт и сидр, как только приеду в канцелярию в Чежло. А теперь, если позволите, мне нужно успеть на самолет.

* * *

Лаборатория была рабыней причуды и моды, и новости о новом открытии разносились по отделам быстрее скорости света и с такой насыщенностью аудитории, которая затмевала бюллетени управления Бликера. Новый катализатор, обнаруженный в отделе неорганической химии утром, вероятно, будет нагреваться в пробирках в отделе полимеров в тот же день. Новый гербицид, обнаруженный эффективным, в биологическом отделе во второй половине дня, вероятно,