сторону.
Обстрел кончился так же резко, как и начался.
Бислог потряс головой. В ушах звенело, перед глазами плясали пульсирующие точки.
“Бежать, и как можно быстрее! В таком состоянии меня голыми руками возьмут... Черт, ничего не вижу, ничего не слышу. Комедия! Слепоглухой рейнджер... – Он вскочил на ноги и попытался проморгаться. Окружающий мир обрел расплывчатые очертания. – Более-менее... Куда? Да к реке, идиот! Там болото, через него и уйдешь...”
Когда он был на полпути к реке, ветви над его головой срезала автоматная очередь. Били прицельно, пули прошли в полуметре от мишени.
Влад развернулся и выпустил рожок веером, вынуждая противника хотя бы на несколько секунд пригнуться.
Не помогло.
По нему стреляли с нескольких точек, и пули ложились все ближе.
Рокотов спрятался за ствол старой толстой сосны. До реки оставалось еще метров сто.
“Двадцать секунд, не меньше... Не добегу. А если гранатами? Эх, надо было солярку приберечь, сейчас бы запалил и под шумок смылся... Недотумкал! Что ж, бывает... Ну, теперь или пан, или пропал...”
Владислав достал обе оставшиеся гранаты и приготовился.
Пальба постепенно утихла.
Биолог глубоко вздохнул и, не высовываясь, одну за другой швырнул гранаты в разные стороны.
Не стал ждать взрывов, повернулся и, пригнувшись, помчался прочь. Осколков можно не опасаться – гранаты были наступательными и разлет имели небольшой.
За спиной грохнуло с перерывом в секунду, и тут же по местам взрывов сосредоточился автоматный огонь. Албанцы сразу не сообразили; что к чему, и дали Рокотову лишние несколько секунд.
Влад прыгнул с обрыва в реку и кролем поплыл на середину. Холода воды он не чувствовал. Рядом выросли фонтанчики воды. “Чапаев, блин... – биолог нырнул. В кромешном мраке ночной реки глаза можно было даже не открывать – все равно ничего не увидишь. – Так, спокойно! Переворачиваемся на спину... За-глотнем воздух ртом. Надеюсь, из-за ряби меня не заметят. – Рокотов на долю секунды высунул лицо из воды и вдохнул. – Нормально...”
Спустя секунду его завертело, по барабанным перепонкам ударил тяжелый монотонный гул, и он едва не потерял сознание – полицейские на откосе начали швырять в воду гранаты.
– Еще раз! – майор окинул взглядом поверхность реки, бурлящую после взрывов первых гранат.
Трое стоявших рядом с ним солдат синхронно выдернули предохранительные кольца из трех цилиндров. Один из цилиндров имел на боку едва заметную царапину, словно кто-то небрежно провел по краске острием ножа...
Ударник гранаты не встретил сопротивления на своем пути, врезался в капсюль, и двести граммов тринитротолуола разорвали оболочку.
Солдат на откосе расшвыряло в стороны, и другие две гранаты детонировали от слишком близкого взрыва.
Майора приподняло в воздух и бросило вниз. В последний миг своей жизни он увидел стремительно приближающийся округлый, зализанный волнами булыжник.
Майор Ходжи врезался головой в каменистый берег и сломал шею. Спустя несколько минут оставшиеся от отряда трое солдат обнаружили только трупы. Они даже не стали проверять тела; развернулись и быстрым шагом двинулись прочь от этого проклятого места. Рейд албанского отряда закончился.
Встреченного на обратном пути раненого проводника расстреляли сразу из трех стволов.
Во время ночного боя Мирьяна сидела в кустах возле излучины Ибара и с ужасом прислушивалась к грохоту автоматных очередей и разрывам гранат. Она видела пронесшиеся над ее головой вертолеты, но от страха даже не подняла видеокамеру.
Бой застал ее врасплох. Ни о чем не подозревая, она расположилась на ночлег буквально в полукилометре от холма, назначенного Коннором как точка “R”. Из сна ее вырвали первые выстрелы.
Под утро Мирьяна выбралась из кустов, где пролежала всю ночь, и осмотрелась. Прошла несколько десятков метров до реки и была остановлена вопросом из-за спины:
– Бабуля, закурить есть?
Под ребра уткнулся ствол пистолета. Вопрос был задан с легким славянским акцентом,
Мирьяна упала в обморок.
Влад почесал затылок, спрятал пистолет и осторожно похлопал корреспондентку по щекам. У него опять появился попутчик, вряд ли могущий за себя постоять.
Рокотов обреченно вздохнул.