дворянства и церкви, — добавил писатель.

— Какого грабежа?! О чем вы говорите?! Это немыслимо и недопустимо! — Иловайский едва не кинулся на Льва Николаевича.

— Я во второй части напишу обо всем. От дальнейшей дискуссии воздержусь. До свиданья, — пошел к выходу писатель.

— Прощайте, вас тут видеть больше не желаем, — ответил Иловайский.

— Не спешите, чует мое сердце, Лев Николаевич еще много любопытного напишет. Лично я узнал много ценного и полезного из романа.

— Что там может быть полезного? — удивился обер-прокурор.

— Снабжение войск по железной дороге, буксировка орудий самоходными повозками, это многого стоит, — возразил будущий инженер-генерал. — И сухопутные броненосцы меня заинтриговали, не говоря уж об аэропланах.

— Оно того стоило, чтобы очернять будущее?

— Полезно, чтобы шевелились, — не уступал Дельвиг.

— Кстати говоря, больно правдоподобно описал войну, — престарелый Меньшиков наконец-то заговорил. — И стихи в начале ладные, как там… "Два века" неплохой, но вот другие… "Белая армия черный барон снова готовят нам царский трон, но от тайги и до британских морей красная армия всех сильней".

— Вы еще скажите, что вам понравилось "Мы разжигаем пожар мировой, церкви и тюрьмы сровняем с землей". И "есть у революции начало, нет у революции конца", — не сдавался Иловайский.

— Да бросьте вы. Это же предупреждение.

Тем временем Лев Николаевич поскакал на лошади домой. Там продолжил написание второй книги, оная была посвящена межвоенной эпохе.

В один прекрасный день, когда Толстой выводил строки стиха, которыми начинал каждую часть, "Мчались танки, ветер подымая, наступала грозная броня. И летели наземь самураи, под напором стали и огня. И летели наземь самураи, под напором стали и огня…", когда в кабинет тихонько зашла жена и сказала:

— Лева, к тебе гость из самой Франции прибыл, специально для этого приехал в Россию.

— Пусть до вечера подождет, как там его…

— Его зовут Жюль Верн.

— Зови сюда немедля, — сам Лев Николаевич упорно соблюдал режим, но внутренний голос Лаптева мысленно покрутил пальцем у виска и посоветовал немедленно встретиться.

В кабинет зашел и поздоровался еще не старый бородатый француз.

— Я тоже немного пишу книги, вот дарю вам "Пять недель на воздушном шаре", "Путешествие к центру Земли", "Путешествие и приключения капитана Гаттераса", "С Земли на Луну" и "Дети капитана Гранта". Все с дарственными подписями. Откровенно говоря, вы меня поразили техническими чудесами книги "Красная смута", — рассказывал французский писатель. — Если бы не она, наша встреча, может, и не состоялась бы.

— Да, я не считаю важным роман "Война и мир". Вторая эпопея важнее. Благодарю вас за книги, вот ответный подарок. Я читал их все. Написаны хорошо, но не все мне по нраву, — тут уж Лев Николаевич доверился Константину Ивановичу. — Позвольте мне быть откровенным.

— Да, разумеется.

— Первую, третью и пятую я не считаю нужным критиковать, разве что по мелочи. Их следует только хвалить. Но вот "С Земли на Луну" и особенно "Путешествие к центру Земли", как мне кажется, через несколько десятилетий станут посмешищем. Уж больно много там глупостей.

— "С Земли на Луну" отличная вещь, но насчет того, что гипотеза о полой Земле неверная, я с вами согласен.

— Да, все так и есть. В глубине Земли атомы от чудовищного давления даже меняют свои химические свойства. И через вулканы внутрь невозможно путешествовать.

— Я, насколько мог, использовал научные знания, чтобы описать подготовку к полету на Луну. Все расчеты подготовил математик Анри Гарсэ. Способ вполне осуществимый. И как же было бы здорово, чтобы люди стали летать к другим планетам, — мечтательно протянул француз.

— Это здорово, но способ выбран неверный. Нужны очень большие ракеты, весом вместе с жидким топливом в сотни тонн, если не тысячи, — голосом Толстого говорил Лаптев. — В вашем снаряде-вагоне все наверняка погибли в долю секунды как жук под колесом паровоза, потому что на мгновенье их вес будет в тысячу раз больше нормального.

— Какие ракеты? — заинтересовался Жюль Верн. — И они же совсем неточно летают.

— Электромеханическое управление. Очень большая ракета поднимает большую, пока не окончится топливо, большая отрывается от пустой очень большой и сама летит. И так от трех до пяти ступеней. Для подъема одного человека в жилой тесной бочке нужен вес триста тонн.

— Дорого. А какое топливо, на каких-то неизвестных веществах?

— Да бросьте вы. Обыкновенный очень чистый керосин и жидкий кислород.

— Разве можно сделать жидким кислород?

— Да, можно, но очень тяжело поначалу.

— Черт подери, а ведь вы правы. Так можно и на Марс полететь, — задумался Жюль Верн. — Я думал написать "Вокруг Луны", как летает снаряд с живыми героями, как по мере приближения к Луне их вес падает, и в точке равных сил наступает невесомость. Теперь не знаю.

— Пусть первый опыт будет неудачным. Мало какие новинки сразу удаются. А теперь сами посудите, если этакая бочка с человеком будет непрерывно падать на Землю, вращаясь как Луна, только ближе, то откуда взяться внутри притяжению.

— Я над этим еще подумаю. Придется написать про строительство ракеты Пушечным клубом.

— Дело очень затратное, требует десятилетия труда тысяч людей. Лучше напишите, что полетели через сто лет, — объяснял Лаптев. — Только укажите, что я помог в написании.

— Разумеется. Только я сейчас занимаюсь романом, который назвал "80 тысяч километров под водой", он про подводную лодку и ее капитана. Рукопись у меня с собой, прошу оценить ее. Может, что подскажете, раз уж вы сумели описать использование подводных кораблей в морской войне, — попросил Жюль Верн. — Меня смутило ваше описание субмарин.

— Вы не могли бы у меня погостить, пока я прочту рукопись и напишу замечания?

— Буду весьма признателен.

Французский и русский писатели еще немного побеседовали, а потом Жюль Верн отправился гулять по окрестностям. Льву Николаевичу понадобилось два дня для просмотра, после чего он вручил коллеге несколько листов с замечаниями и предложениями. Француз полчаса читал, обдумывал, и спросил:

— Это что, почтенный сударь, вы предлагаете мне полностью переделать описание "Наутилуса" и происхождение Немо?

— Да, именно так. Он из будущего, отстоящего от нашей эпохи на два века. По другому не объяснить существование подводной лодки и ее совершенство.

— Хм, любопытно, я еще спрошу про титан, но идея написать, что корпус из титана с добавками, недурна собой. Он действительно прочный как хорошая сталь и почти в два раза легче?