старшій братъ царемъ.

Между тѣмъ младшій, разставшись съ братомъ, шелъ себѣ дорогою, весело посвистывая. Скоро сказка сказывается, да не скоро дѣло дѣлается. Шелъ младшій братъ до тѣхъ поръ, пока не наткнулся на двухъ лѣшихъ, которые, что есть силы, тузили другъ друга и рвали одинъ у другого какую-то вещь. Подошелъ къ нимъ младшій братъ и спрашиваетъ, изъ-за чего драка. Одинъ изъ лѣшихъ и говоритъ:

— Да вотъ, видишь, милый человѣкъ, нашли мы коверъ-самолетъ: какъ только сядешь на него, онъ и полетитъ выше лѣса стоячаго, чуть пониже облака ходячаго, куда только тебѣ угодно, — нашли да и не подѣлить! Не разсудишь ли ты насъ, милый человѣкъ?

Милый человѣкъ подумалъ немного и говоритъ лѣшимъ:

— Васъ легко разсудить, господа почтенные! Вотъ видите, — съ версту отсюда дерево: кто первый добѣжитъ до него, того и будетъ коверъ-самолетъ!

Послушались лѣшіе и пустились, что было силы, а нашъ молодецъ сѣлъ на коверъ-самолетъ да и былъ таковъ. Возвратились назадъ усталые лѣшіе, а парня и слѣда нѣтъ. Хвать, похвать, — ничего не подѣлаешь!

Летѣлъ, летѣлъ младшій братъ, — надоѣло. Взялъ онъ въ руки коверъ-самолетъ и пошелъ пѣшкомъ. Шелъ онъ до тѣхъ поръ, пока не наткнулся на двухъ лѣшихъ, которые, что есть силы, тузили другъ друга и рвали одинъ у другого какую-то вещь. Подошелъ къ нимъ младшій брагъ и спрашиваетъ, изъ-за чего драка. Одинъ изъ лѣшихъ и говоритъ:

— Да вотъ, видишь, милый человѣкъ, нашли мы скатерть-самобранку: кормитъ она и поитъ, чѣмъ только захочешь, — нашли, да и не подѣлить. Не разсудишь ли ты насъ, милый человѣкъ?

Милый человѣкъ подумалъ немного и говоритъ лѣшимъ:

— Васъ легко разсудить, господа почтенные! Вотъ видите, — съ версту отсюда дерево: кто первый добѣжитъ до него, того и будетъ скатерть-самобранка.

Послушались лѣшіе и пустились, что было силы, а нашъ молодецъ взялъ скатерть-самобранку, сѣлъ на коверъ-самолетъ да и улетѣлъ. Пролетѣвши на коврѣ много ли, мало ли, сошелъ на землю и пошелъ пѣшкомъ. Прошелъ, немного, — опять видитъ: дерутся косматые лѣшіе, только клочья летятъ. Подошелъ онъ къ нимъ, спрашиваетъ, изъ-за чего драка такая; растолковали ему лѣшіе, что нашли шапку-невидимку, да подѣлить не могутъ.

— Давайте я васъ подѣлю, говоритъ онъ имъ: — кто первый добѣжитъ вотъ до того дерева, того и будетъ шапка-невидимка.

Побѣжали лѣшіе, а нашъ молодецъ подобралъ шапку-невидимку, сѣлъ на коверъ-самолетъ да и полетѣлъ.

Летѣлъ онъ, летѣлъ, и захотѣлось ему повидаться съ братомъ. Прилетѣлъ онъ къ городу, гдѣ братъ царствовалъ, слѣзъ съ ковра и вошелъ въ городъ. Ходитъ по городу да и разузнаетъ исподволь, гдѣ братъ; разузнавалъ, разузнавалъ, и смекнулъ, наконецъ, что царь-то здѣшній и есть его братъ.

Въ это время случился въ городѣ большой голодъ, а казна царская опустѣла, и не на что было покупать въ другихъ странахъ хлѣба. Вотъ младшій братъ и говоритъ:

— Ведите меня къ царю: я дамъ ему денегъ, сколько надо!

Свели его, какъ онъ просилъ, къ царю (не узналъ его царь), и обѣщалъ онъ тамъ каждое утро выдавать денегъ столько, сколько нужно будетъ.

Вотъ беретъ нашъ молодецъ каждое утро изъ-подъ подушки золото и выдаетъ царю. Слава про него пошла повсюду.

А была у царя стряпуха-колдунья, злая и завистливая баба. Не даетъ ей спать по ночамъ удача нашего молодца. Колдовала, колдовала, и узнала- таки, откуда онъ беретъ деньги. Обрадовалась старуха, подобралась разъ ночью къ молодцу, да и украла у него сердечко чудесной птички. На утро пришли отъ царя за золотомъ; нашъ молодецъ подъ подушку, хвать, — нѣтъ ничего. Что такое? Туда, сюда, — нѣтъ, да и все! А старуха въ это время нашептываетъ царю, что, дескать, пріѣзжій молодецъ обманываетъ всѣхъ и ничего у него нѣту: было тамъ кое-что, немного, да все вышло. Разсердился царь и выслалъ своего брата вонъ изъ города. Что дѣлать нашему молодцу? Надѣлъ онъ шапку-невидимку и ходитъ себѣ по городу, разузнаетъ, кто укралъ у него сердечко пташки.

«Пойду, думаетъ онъ разъ, — на царскую кухню: не говорятъ ли тамъ чего!» Пришелъ на кухню, а стряпуха-колдунья какъ разъ въ это время моетъ посуду.

— Погоди, говоритъ она сама съ собою, — послѣдній разъ тутъ на кухнѣ вожусь, съ завтрашняго дня буду жить богачкою.

«Эге!» смекнулъ молодецъ, подобрался къ стряпухѣ, схватилъ ее, посадилъ на коверъ-самолетъ да и поднялся выше лѣса стоячаго, чуть пониже облака ходячаго. Обомлѣла колдунья, а нашъ молодецъ снялъ съ себя шапку-невидимку и говоритъ колдуньѣ:

— Вотъ я тебя, старую, сейчасъ спихну внизъ, если ты не отдашь мнѣ то, что украла!

Испугалась старуха, завизжала и отдала птичкино сердечко. Молодецъ полетѣлъ въ городъ, прямо къ царю, да и открылся, кто онъ такой. Обрадовался царь. Крѣпко цѣловались братья, встрѣтившись послѣ долгой разлуки, вспомнили старое время и рѣшили провѣдать родину.

Прилетѣвъ на коврѣ-самолетѣ въ родной городъ, они прежде всего разсчитались съ злодѣемъ солдатомъ, потомъ отыскали добраго повара и щедро наградили его.

Старшій братъ, царь, возвратился въ свое государство, а младшій остался на родинѣ.

II. Лгунъ Микула.

Пошелъ одинъ мужикъ, Микула по бѣлу-свѣту лгать. Идетъ онъ. Навстрѣчу ему попадается другой мужикъ.

— Куда идешь? спрашиваетъ Микулу.

— Лгать иду!

— Пойдемъ вмѣстѣ!

— Пойдемъ!

Пошли; долго ли, мало ли шли, — вдругъ Микула останавливается.

— Гляди, кричитъ, — лисица побѣжала!

Товарищъ его смотритъ по сторонамъ.

— Гдѣ, гдѣ?

— Ну, братъ, говоритъ Микула, — не пойду съ тобой: не годишься мнѣ въ полыгатые!^[1].

Пошелъ Микула дальше одинъ; немного пройдя, встрѣчаетъ другого мужика.

— Куда идешь? спрашиваетъ его мужикъ.

— А лгать, братъ, иду!

— Пойдемъ вмѣстѣ!

— Пойдемъ!

Пошли; долго ли, мало ли шли, — вдругъ Микула останавливается.

— Гляди, кричитъ, — лисица побѣжала!

А товарищъ его посмотрѣлъ въ другую сторону, да и говоритъ:

— А вотъ тамъ, гляди, такъ двѣ лисицы!

Обрадовался Микула.

— Ну, братъ, вотъ ты годишься мнѣ въ полыгатые! Пойдемъ.

Пошли; шли, шли, пока темно стало, и попросились въ деревнѣ ночевать, Микула въ одну избу, а его товарищъ — въ другую.

Вошелъ Микула въ избу, сѣлъ на лавку. А на полу капуста разложена была. Посмотрѣлъ Микула на эту капусту да и говоритъ хозяевамъ:

— Что это, братцы, у васъ такое?

— Какъ что! развѣ не видишь, — капуста!

— Капуста! какая жъ это, братцы, капуста; развѣ такая она бываетъ?

— Ну, а какая жъ?

Подбоченился Микула и говоритъ:

— Вотъ у насъ капуста — четыре человѣка на одномъ листѣ черезъ рѣку переплываютъ!

Ахнули хозяева.

— Что ты говоришь такое, нетто можетъ быть такая