собиралась уноситься за пределы дворца!), с распущенными волосами, наверняка растрепавшимися во время перехода, ненакрашенная (хотя это меньшая из бед, у неё итак яркие выразительные черты лица).

— То есть вы, леди, считаете, что я должен обрадоваться падению на меня незнакомой, но красивой женщины?

Ага, значит все-таки признал в ней леди! Нет, определённо, мысль, что она выглядит как благородная дева, даже завалившись в одной ночной рубашке на незнакомого мужчину в шаланде сена, была очень приятна.

— Я считаю, лорд, что у вас нет причин возмущаться. Я же не воплю из-за того, что вы тут разлеглись на том месте, куда я перенеслась, облапали меня, словечками разными окрестили…

— Облапал? — по его губам скользнула предвкушающая, пошловатая улыбка, заставившая сердце Кандиды обеспокоено подпрыгнуть и удариться о рёбра. — Такая благородная и, насколько я могу судить, невинная леди выражается такими словами… Думаю, вас несильно задел мой короткий поток чистосердечных высказываний. Что же касается места, куда вы перенеслись… Что ж, я не знал, что это лично ваша шаланда. Говоря по правде, мне и в голову не могло прийти, что здесь среди ночи окажется юная леди в подобном виде. Возможно, я мешаю романтическому и не особо целомудренному свиданию…

— Замолчите немедленно, лорд, иначе вам потом придётся отвечать за оскорбление чести благородной дамы, — хмуро предупредила его Конда, хотя в душе понимала, как все со стороны выглядит. Поразмыслив, она все же решила извиниться.

— Не стоит, леди, — отмахнулся от неё мужчина, продолжая буровить её пристальным взглядом, как будто хотел проглядеть в ней дырку, и ненавязчиво пододвигаясь к ней. — В конце концов, вы правы, общество красивой дамы мне приятно. Но ради всех Богов, скажите, зачем вам понадобилось среди ночи переноситься порталом в эту шаланду в столь… не способствующем прогулке наряде?

— А какие у вас претензии к моему наряду? Собственно, какими бы они ни были, ради вашей прихоти я его не сниму!

— Ну что вы, леди! Женщин я предпочитаю раздевать сам.

— Ну знаете, это уже наглость! — воскликнула Конда, вскакивая на ноги и бросаясь прочь из шаланды, как оказалось, на набережную.

Город встретил её промозглой ночью. Только сейчас принцесса спохватилась, что перенеслась босиком. Если в шаланде сено грело оголённые стопы, то мостовая явно была настроена не так дружелюбно к непредусмотрительной девушке. И тёмные переулки тоже…

— Куда спешишь, красотка? — раздался из-за ближайшего поворота прокуренный голос, и Конда поняла, что пора бежать. Только было уже поздно. С другой стороны улицы на неё надвигалось трое, судя по всему, нетрезвых субъекта, уже заметившие её. У принцессы мелькнула шальная мысль прыгнуть в Вихру и добраться до дворца вплавь. Продрогнет, конечно, и простудится, зато ноги унесёт.

Она бы осуществила свой план, если бы её внезапно кто-то не хватил за плечо. Решив, что это один из бандитов, Конда резко развернулась, чтобы как минимум врезать ему кулаком по физиономии, а рука у принцессы была не по-женски тяжёлая, но это оказался незнакомец из шаланды, который, оказывается, бросился за ней. Ничего не говоря, мужчина оттеснил её к ближайшей стене и встал перед ней. А бродяги всё стекались и стекались… Теперь Конда насчитала человек двадцать.

— Кошельки, господа хорошие! — крикнул один из них.

— Ха, у лорда, может, и завалялась пара монет в кармане, а с девки-то явно взять нечего… разве что исподнее! — пророкотал второй.

— Ну так она нам другим заплатит! — загоготал третий… и тут же издал предсмертный хрип — незнакомец молниеносным движением проткнул его мечом насквозь.

Бродяги завыли, загудели, и ближайшие кинулись на лорда, как свора бешеных псов. Он без труда упокоил их, вот только бандитов было много, а он — один. А если среди них затесался владеющий оружием и ещё не в стельку пьяный?

— Бросьте в них что-нибудь атакующее, что ли, — крикнул Конде через плечо лорд.

Принцесса растерялась. Она умела ставить превосходные щиты и могла отбить практически любую магическую атаку, но вот боевых заклинаний для нападения не знала! Это обученные маги могут все, а она-то! Еще отец с детсва учил Конду обращаться с мечом и метать ножи, в чём она особо преуспела. Только ведь никакого оружия она тоже не взяла!

— Боги, вы магиня или нет? — незнакомец даже раздоражённо обернулся к ней и, получив неуверенный кивок, как гаркнул: — Тогда спасайте, демон вас побери, свою жизнь! Бейте!

Бить было нечем, но Конда вспомнила всё, что знала, в том числе и бытовую магию. Увеличив количество воды и подкорректировав её температуру в заклинании поливки цветов, она выплеснула на ближайшего бродягу целую бочку кипятка. Лорд не удержался от изумлённого взгляда в её сторону, потом всё же спросил:

— Домой перенестись сможете, леди?

Конда неуверенно пожала плечами.

— О Боги, за что же вы свалились такая на мою голову! — воззвал к небесам мужчина, вновь поворачиваясь к бродягам.

Слова хлестнули Конду огненной плетью. Это он что, так намекнул, что она бесполезна?! Да он… да она… Девушка максимально сконцентрировалась и рванула через пространство… раз! И она во дворце, в своей комнате.

Не озаботившись своим внешним видом, даже не накинув пеньюар, Кандида бросилась к дозорному посту и приказала отряду стражей немедленно прочесать всю набережную. Всё же бандитов было очень много…

Наутро ей доложили, что нашли около трёх десятков зарубленных бродяг. Лорда среди них точно не было.

Глава 3 О народных праздниках, «черных колпаках» и «священных браках»

К счастью, отец не узнал о её ночной вылазке, что не только освободило Конду от нравоучительного разговора, но и позволило ей без труда улизнуть вместе с Синдбадом в город следующей ночью.

Над Веридором, как и над всеми магическими государствами, кроме заморского восточного Порсула, стоял Отче, духовный и религиозный «лидер». Официально его почитали чуть ли не святым, но открыто проводимая политика террора вызывала всё большее недовольство среди населения. Правда, мало кто осмеливался возражать Отче, поскольку этот наместник Единого мог объявить страну пристанищем еретиков и «сплотить все благочестивые государства в борьбе с паршивой овцой», объявив Священный поод во имя веры. Одним из немногих, кто пресекал откровенные бесчинства, был король Веридора Кандор Х. Несмотря на то, что когда-то он был женат на чёрной ведьме с примесью демонической крови и что он противостоял искоренению