взвизгнула она. – Это важно!
Видал поморщился. Еще чуть громче, и будет слышно на сцене.
– Подожди в гримерной Валентины до антракта, – уговаривал он. – И тогда поговорим.
– Нет! Я не стану ждать! – Она бросилась на него, длинные ногти оставили на щеках Видала кровавые царапины. – Сейчас, я сказала!
Проходивший мимо электрик с любопытством оглянулся: – Что-то случилось, мистер Ракоши? •до – Нет, – резко бросил Видал. – Ничего.
Нужно убрать ее из театра как можно быстрее. Кариана начала всхлипывать – предвестник очередного припадка буйства. Стиснув зубы, он поспешно повел ее к выходу. Она явно не в себе. Непонятно, почему Гроссман отпустил ее одну.
– Куда мы едем? – спросила она, когда они вышли на тротуар.
– Куда-нибудь, где мы сможем поговорить, – сдержанно объяснил он, открывая дверцу машины.
Дождавшись, пока Кариана усядется, он обошел кругом и скользнул за руль. Следует успокоить ее, найти безопасное место, где можно будет ее оставить. Валентина будет занята до конца первого акта. Пройдет не меньше часа, прежде чем она узнает о его отсутствии.
– Ну, Кариана, – спросил он, стараясь не потерять терпения, – о чем ты хотела спросить меня?
– Как о чем? Выходить мне за него замуж или нет? – ответила она, наивно округлив глаза, совершенно забыв о взрыве ярости.
Видал прерывисто вздохнул. Одно неверное слово, и она снова превратится в разъяренную ведьму.
– А ты хочешь выйти за него? – осведомился он, вынуждая себя говорить легко и небрежно. Отвлечься мыслями от всего. От времени. От театра.
– Он добрый, – просто ответила Кариана, – но не знает… не знает о…
Ее начало трясти.
Видал выехал из города и направился к дому, который снимал Стен Кеннауэй. Ничего другого он придумать не смог.
– О чем, Кариана? – мягко спросил он.
Кариана не отрывала взгляда от его изуродованных, мертвенно-белых рук, лежавших на руле. Видал искоса взглянул на нее и, поняв, выругался про себя. Черт бы подрал Гроссмана! Мог бы избавить его от этого и сказать, что знает правду о случившемся в ночь пожара.
– Он знает, Кариана. Я давно ему сказал.
Кариана злобно затрясла головой.
– Неправда! Он не захотел бы жениться на мне, если бы знал!
Видал не отважился произнести имя Хейзл.
– Он знает, как ты была больна и не понимала, что делаешь.
– Ты сам этому не веришь, правда? – взвизгнула Кармана. – Избавился от меня! Не мог выносить моего вида!
– Я отправил тебя к доктору Гроссману, чтобы тот смог о тебе позаботиться, – попытался убедить ее Видал.
Она вцепилась ему в руку.
– Ты отослал меня, чтобы жениться на Валентине! Лгал насчет Хейзл! Ты все это придумал, чтобы отделаться от меня!
– Кариана, прекрати ради Бога!
Машина опасно вильнула в правый ряд и снова выровнялась. Видал пытался стряхнуть с себя Кариану, но она встала коленями на сиденье, с тупым упорством молотя его кулаками по голове.
– Ты хотел жениться на Хейзл, а теперь вздумал жениться на Валентине!
– Кариана!
Видалу наконец удалось отбросить ее от себя. Машина вихлялась, как пьяная. Фары встречного автомобиля мчались прямо на них. В последнюю минуту Видалу удалось резко вывернуть руль вправо; огни пронеслись в дюйме от их машины. Хорошенькой блондинки в розовом платье больше не существовало. Лицо искажено яростью, пальцы согнуты, словно когти хищной птицы.
– Я умру, прежде чем позволю тебе жениться на ней! Не посмеешь!
Видал пытался отбиваться одной рукой, а другой управлять машиной. Встречные автомобили тревожно гудели.
– Ты обещал, что я никогда не останусь наедине с мраком! – вопила Кариана, снова наваливаясь на него всем телом и хватаясь за руль обеими руками. – Ты сдержишь свою клятву, Видал! Сдержишь!
Машина завертелась, пошла юзом. Задние колеса занесло. Видал пытался вырвать руль. Время словно остановилось. Мир тошнотворно накренился. Последнее, что он увидел, прежде чем автомобиль врезался в бетон и ночь раскололась, – полные ужаса глаза Карианы, ее раскрытый в крике рот.
Видала бросило в спирально раскручивающуюся тьму, и словно откуда-то издалека вырвались языки пламени. Раздался нарастающий рев… оглушительный взрыв. Он пытался позвать Валентину, но губы не слушались. Безумный смех рвался из груди. Все было напрасно. Кариана и жадное пламя все-таки победили.
– Где Видал? – спросила Валентина, выйдя за кулисы после первого акта.
– Его куда-то вызвали, – сообщил Саттон, игравший роль ее мужа.
Валентина недоуменно нахмурилась. От сегодняшней премьеры так много зависит. Их карьера. Будущее. Вся жизнь. Что может быть важнее этого?
Во время второго и третьего актов ее тревога усилилась, но когда наконец занавес упал, беспокойство было вытеснено опьяняющим триумфом. Таких громовых оваций еще не слышали стены театра. Зрители вскакивали, аплодировали, кричали.
– Браво, Валентина! Браво, Ракоши! Ва-лен-ти-на! Ва-лен-ти-на!
Аплодисменты все усиливались, оглушая ее. Эти мгновения принадлежали ей и Видалу. Валентина с сияющим лицом побежала за кулисы, протягивая руки.
– Видал! Видал!
Занавес поднимался и опускался, но сцена оставалась пустой. Саттон сжал ее пальцы. В его темных глазах застыл ужас. Несколько минут назад его позвали к телефону.
– Он мертв, – пробормотал Саттон, не веря собственным словам. – Валентина, Видал мертв.
ЛитВек: бестселлеры месяца
