(Всхлипывает.)
О б е р г. Слюнтяй!.. Так скажите все!.. Скажите, что вы у нее отлеживались по моему заданию… Что вы наш секретный агент по кличке Блондинка!.. Все скажите, мерзавец!..
Б е р д ы ш е в. Да-да, я не выдержал!.. Хотел душу спасти!
М а т ь М а р и я. Сказал Спаситель: «Кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради меня, тот ее сбережет…»
О б е р г. Вот он и донес, что вы укрываете советского офицера. Но мы не спешили. Мы терпеливо ждали… И когда вы послали его в тот ресторан под Тулузой, мы шли за ним. Там и накрыли всю компанию!.. За это, милая Блондинка, мерси… А вот за ваше поведение здесь — концлагерь!.. Лемке, возьмите его!..
Л е м к е (берет Бердышева за плечо). Пошли!.. Пошли, Блондинка!..
Уходят.
М а т ь М а р и я (вслед Бердышеву). Спаси его, господи, прости ему слабость души его!.. О б е р г. Лучше подумайте о спасении своей души!.. Хороша монашенка, действовавшая заодно с коммунистами!.. Бог вам этого не простит!..
Л е м к е возвращается.
М а т ь М а р и я. Бог с теми, кто творит добро, а не с теми, кто всуе клянется именем его, проливая безвинную кровь. Костры инквизиции тоже полыхали во имя Христа, но инквизиторы прокляты и богом и людьми. Вы превзошли инквизиторов и прокляты втройне!.. О б е р г. Карцер!.. Наручники и кандалы!.. Л е м к е. Пошли, мадам!.. (Тащит ее к двери.)
М а т ь М а р и я машет рукой, прощаясь с Оболенской. Та, встав, провожает ее взглядом.
О б е р г. Садитесь, княгиня. Поверьте, я желаю вам добра. О б о л е н с к а я (снова садясь). И потому угостили порцией «кофе». О б е р г. Вы вынудили нас своим упорством. Наши следователи прозвали вас «Принцесса их вайс нихт». Но я сейчас хочу поговорить с вами как человек с человеком. Вы не хотите назвать ни одного имени, ни одного адреса, ни одной явки. О б о л е н с к а я. Вы сами сказали: их вайс нихт. О б е р г. Я хочу спросить вас о другом. Меня это интересует с чисто психологической стороны. Как вы, аристократка, светская женщина, красавица, могли связаться с партизанами, с коммунистами, с вашими врагами? Что это — любовь к приключениям, авантюризм? О б о л е н с к а я. Ни то ни другое. О б е р г. Что же это? О б о л е н с к а я. Хорошо, я отвечу, хотя вряд ли вы поймете. Я русская, поймите же, русская!.. Да, мы во многом виновны перед Родиной, но все-таки это наша Родина. Ее не унесешь на подошвах своих сапог, как сказал Дантон!.. А вы — ее враги и, значит, мои враги!.. Это так просто, неужели вы не можете понять? О б е р г. Это все? О б о л е н с к а я. Вам этого мало? О б е р г. И мало… И много… Может быть, слишком много… Вам известна судьба ваших сообщников? О б о л е н с к а я. У меня нет сообщников! О б е р г. Я не спрашиваю. Я хочу только сказать… О б о л е н с к а я. Что? О б е р г. Полковник Николай и капитан Хетауров убиты… О б о л е н с к а я. Таких не знаю. О б е р г. Лейтенант Елена ранена и захвачена нами. О б о л е н с к а я. И ее не знаю. О б е р г. Ферма княгини Волконской более не существует. Княгиню-то вы не могли не знать — вы люди одного круга. О б о л е н с к а я. Я видела ее в последний раз четыре года назад, еще до войны. О б е р г. Почему вы так побледнели? Почему у вас слезы на глазах? Кого вы оплакиваете? О б о л е н с к а я (встав). Миллионы людей, погибших в борьбе против фашизма.
О б о л е н с к а я. Я рада, что эти скоты после суда нас поместили в одной камере. Хоть последние дни проведем вместе!.. Ж е р м е н. Мы все, кроме Софи, смертники. О б о л е н с к а я. Смертники… Страшное слово! О в с я н н и к о в а. Все люди, раньше или позже, умрут. Не думайте об этом, Вики. Ж е р м е н. Вы правы, мадам Елена. О в с я н н и к о в а. «Мадам»!.. Что это ты, Жермен, так официально? Мы с тобой коммунисты, можно бы и попроще. Ж е р м е н. Ты опять права, Елена. О б о л е н с к а я. Обидно, что мы уйдем из жизни накануне победы… Так хотелось дожить до нее!.. О в с я н н и к о в а. Ради этой победы погибли миллионы людей. Мы только капельки в океане!.. Но и мы боролись! Наша совесть чиста. Я и Жермен коммунисты, мы выполняли наш долг. Но и вы, Вики, бывшая эмигрантка… О б о л е н с к а я. Почему бывшая? О в с я н н и к о в а. Потому, что в трагические для Родины дни боролись за нее. Гражданство определяется не паспортом и не местом жительства…
Оболенская плачет.
Вики, не надо!.. О б о л е н с к а я. Это слезы радости, Елена…
Лязгает дверной замок, и в камеру входит н а ч а л ь н и ц а женского корпуса, немолодая немка в форме СС.
Н а ч а л ь н и ц а (в руках у нее бумаги). Здравствуйте! Госпожа Оболенская, я должна объявить вам решение Высшего апелляционного суда рейха. Прошу встать. О б о л е н с к а я. Я слушаю. Н а ч а л ь н и ц а. Приговор, по которому вы приговорены к смертной казни, утвержден. И вступил в законную силу. Распишитесь, госпожа Оболенская, что вам это объявлено. (Протягивает листок и авторучку.)
Оболенская расписывается.
Очень сожалею. О б о л е н с к а я. Все? Н а ч а л ь н и ц а. По законам рейха лица, приговоренные судом к смертной казни, могут заявить о своем последнем желании. Оно будет исполнено, если окажется правомерным. Что бы вы хотели? О б о л е н с к а я. В этой тюрьме содержится мать Мария, госпожа Скобцова. Н а ч а л ь н и ц а. Я знаю. О б о л е н с к а я. Я хочу проститься с нею. Н а ч а л ь н и ц а. Может быть, лучше вызвать русского священника? О б о л е н с к а я. Мать Мария заменит его — она монашенка. Н а ч а л ь н и ц а. Я доложу вашу просьбу. Госпожа Овсянникова? О в с я н н и к о в а. Да. Н а ч а л ь н и ц а. Вам приговор также утвержден. Пригласить к вам священника? О в с я н н и к о в а. Нет. Я атеистка. Но я также хочу проститься с матерью Марией. Н а ч а л ь н и ц а. Зачем? Зачем вам, коммунистке, эта монашенка? О в с я н н и к о в а. Наши убеждения — дело нашей совести. Но то, что я знаю о матери Марии, вызывает мое желание пожать ей руку. Все. Н а ч а л ь н и ц а. Как известно из приговора, вы осуждены за то, что помимо всего прочего установили связь с
Уходят.
М а т ь М а р и я (вслед Бердышеву). Спаси его, господи, прости ему слабость души его!.. О б е р г. Лучше подумайте о спасении своей души!.. Хороша монашенка, действовавшая заодно с коммунистами!.. Бог вам этого не простит!..
Л е м к е возвращается.
М а т ь М а р и я. Бог с теми, кто творит добро, а не с теми, кто всуе клянется именем его, проливая безвинную кровь. Костры инквизиции тоже полыхали во имя Христа, но инквизиторы прокляты и богом и людьми. Вы превзошли инквизиторов и прокляты втройне!.. О б е р г. Карцер!.. Наручники и кандалы!.. Л е м к е. Пошли, мадам!.. (Тащит ее к двери.)
М а т ь М а р и я машет рукой, прощаясь с Оболенской. Та, встав, провожает ее взглядом.
О б е р г. Садитесь, княгиня. Поверьте, я желаю вам добра. О б о л е н с к а я (снова садясь). И потому угостили порцией «кофе». О б е р г. Вы вынудили нас своим упорством. Наши следователи прозвали вас «Принцесса их вайс нихт». Но я сейчас хочу поговорить с вами как человек с человеком. Вы не хотите назвать ни одного имени, ни одного адреса, ни одной явки. О б о л е н с к а я. Вы сами сказали: их вайс нихт. О б е р г. Я хочу спросить вас о другом. Меня это интересует с чисто психологической стороны. Как вы, аристократка, светская женщина, красавица, могли связаться с партизанами, с коммунистами, с вашими врагами? Что это — любовь к приключениям, авантюризм? О б о л е н с к а я. Ни то ни другое. О б е р г. Что же это? О б о л е н с к а я. Хорошо, я отвечу, хотя вряд ли вы поймете. Я русская, поймите же, русская!.. Да, мы во многом виновны перед Родиной, но все-таки это наша Родина. Ее не унесешь на подошвах своих сапог, как сказал Дантон!.. А вы — ее враги и, значит, мои враги!.. Это так просто, неужели вы не можете понять? О б е р г. Это все? О б о л е н с к а я. Вам этого мало? О б е р г. И мало… И много… Может быть, слишком много… Вам известна судьба ваших сообщников? О б о л е н с к а я. У меня нет сообщников! О б е р г. Я не спрашиваю. Я хочу только сказать… О б о л е н с к а я. Что? О б е р г. Полковник Николай и капитан Хетауров убиты… О б о л е н с к а я. Таких не знаю. О б е р г. Лейтенант Елена ранена и захвачена нами. О б о л е н с к а я. И ее не знаю. О б е р г. Ферма княгини Волконской более не существует. Княгиню-то вы не могли не знать — вы люди одного круга. О б о л е н с к а я. Я видела ее в последний раз четыре года назад, еще до войны. О б е р г. Почему вы так побледнели? Почему у вас слезы на глазах? Кого вы оплакиваете? О б о л е н с к а я (встав). Миллионы людей, погибших в борьбе против фашизма.
Картина седьмая
Камера в берлинской тюрьме Платцензее. Четыре койки — две внизу и две над ними, откинутые к стене. Почти под потолком — маленькое зарешеченное окно. Стол и табуретки, привинченные к полу. В камере — О б о л е н с к а я, Ж е р м е н и О в с я н н и к о в а.О б о л е н с к а я. Я рада, что эти скоты после суда нас поместили в одной камере. Хоть последние дни проведем вместе!.. Ж е р м е н. Мы все, кроме Софи, смертники. О б о л е н с к а я. Смертники… Страшное слово! О в с я н н и к о в а. Все люди, раньше или позже, умрут. Не думайте об этом, Вики. Ж е р м е н. Вы правы, мадам Елена. О в с я н н и к о в а. «Мадам»!.. Что это ты, Жермен, так официально? Мы с тобой коммунисты, можно бы и попроще. Ж е р м е н. Ты опять права, Елена. О б о л е н с к а я. Обидно, что мы уйдем из жизни накануне победы… Так хотелось дожить до нее!.. О в с я н н и к о в а. Ради этой победы погибли миллионы людей. Мы только капельки в океане!.. Но и мы боролись! Наша совесть чиста. Я и Жермен коммунисты, мы выполняли наш долг. Но и вы, Вики, бывшая эмигрантка… О б о л е н с к а я. Почему бывшая? О в с я н н и к о в а. Потому, что в трагические для Родины дни боролись за нее. Гражданство определяется не паспортом и не местом жительства…
Оболенская плачет.
Вики, не надо!.. О б о л е н с к а я. Это слезы радости, Елена…
Лязгает дверной замок, и в камеру входит н а ч а л ь н и ц а женского корпуса, немолодая немка в форме СС.
Н а ч а л ь н и ц а (в руках у нее бумаги). Здравствуйте! Госпожа Оболенская, я должна объявить вам решение Высшего апелляционного суда рейха. Прошу встать. О б о л е н с к а я. Я слушаю. Н а ч а л ь н и ц а. Приговор, по которому вы приговорены к смертной казни, утвержден. И вступил в законную силу. Распишитесь, госпожа Оболенская, что вам это объявлено. (Протягивает листок и авторучку.)
Оболенская расписывается.
Очень сожалею. О б о л е н с к а я. Все? Н а ч а л ь н и ц а. По законам рейха лица, приговоренные судом к смертной казни, могут заявить о своем последнем желании. Оно будет исполнено, если окажется правомерным. Что бы вы хотели? О б о л е н с к а я. В этой тюрьме содержится мать Мария, госпожа Скобцова. Н а ч а л ь н и ц а. Я знаю. О б о л е н с к а я. Я хочу проститься с нею. Н а ч а л ь н и ц а. Может быть, лучше вызвать русского священника? О б о л е н с к а я. Мать Мария заменит его — она монашенка. Н а ч а л ь н и ц а. Я доложу вашу просьбу. Госпожа Овсянникова? О в с я н н и к о в а. Да. Н а ч а л ь н и ц а. Вам приговор также утвержден. Пригласить к вам священника? О в с я н н и к о в а. Нет. Я атеистка. Но я также хочу проститься с матерью Марией. Н а ч а л ь н и ц а. Зачем? Зачем вам, коммунистке, эта монашенка? О в с я н н и к о в а. Наши убеждения — дело нашей совести. Но то, что я знаю о матери Марии, вызывает мое желание пожать ей руку. Все. Н а ч а л ь н и ц а. Как известно из приговора, вы осуждены за то, что помимо всего прочего установили связь с