ЧАСТЬ 8 СКВОЗЬ ОГОНЬ, СКВОЗЬ ВРЕМЯ СКВОЗЬ ОГОНЬ, СКВОЗЬ ВРЕМЯ Дышать становилось всё труднее – дым густел с каждой минутой и даже то, что помещение было просторным, нисколько не помогало – горела сама деревянная обшивка стен, занавес, кое-где уже занялись кресла… От невыносимого жара, что скопился под потолком, начали лопаться плафоны – вместе с лампами внутри них и раскалённые осколки сыпались на головы мечущихся в диком ужасе, ищущих и не находящих выхода людей. Вот в подсвещённой всё более и более разгоравшимся огнём темноте мелькнул светлый прямоугольник открывшейся двери и кто-то, надрываясь в истошном кашле, крикнул, что вот оно, спасение!.. и люди кромешной толпой, давя более слабых, не удержавшихся на ногах и потерявших сознание, рванули туда… Алёна во всей этой агонии не участвовала, прекрасно понимая, что в любом случае ей отсюда живой уже не выбраться – последний ряд, дым, медленно отравляющий всё живое в душегубке, которая совсем недавно была уютным кинозалом... да и не добежать ей до двери – растопчут, вон даже того дядьку, что сидел впереди неё, сбили с ног и, не обращая внимания ни крики боли, затоптали его, здоровенного... а что будет с ней, девятилетней девочкой? Тут и без вариантов ясно, что ничего хорошего! Странно, но мысль о скорой гибели Алёну совсем не страшила – в столь юном возрасте смерть не кажется такой уж пугающей и всегда думается, что кого-кого, а меня это минует, и все будут жить долго-долго-долго и никогда не умрут... ну, разве что через тысячу лет и то маловероятно. Девочку лишь немного беспокоило, что мама заругает, если она опоздает к ужину. Сверху обвалился пылающий карниз, на который в дни праздников крепились растяжки, флажки и шарики, разрезав толпу орущих людей пополам, отчего крики достигли совсем уж предельного ужаса и Алёнка, забившаяся под одно из кресел, сжалась в маленький комочек и стала мечтать о том, что вот сейчас она станет крошечной-крошечной и исчезнет отсюда, чтобы появиться... но где она именно появится, девочка представить себе так и не смогла, так как стало ещё жарче, люди вокруг закричали совсем уж нестерпимо и внезапно Алёнка подумала: “Как же расстроится моя мамочка...” И всё пропало. Алёнка очнулась совершенно одна, среди почерневших стен и обугленных обломков кресел... Она растерянно бродила среди них, потом, найдя дверной проём, попыталась выйти из того, что совсем недавно было уютным кинотеатром... но не смогла – ноги начинали подкашиваться, в глазах темнело, и сознание словно окутывал плотный туман. Она раз за разом всё пыталась и пыталась выбраться с этого пепелища, но всё было бесполезно... И нет никакой надежды, и сердце сжимает тоска... но никогда не надо сдаваться и вот однажды... ...Прошло более пятнадцати лет. Почти полностью выгоревший кинотеатр после долгих разбирательств – кто прав, кто виноват – разобрали, и опустевший участок земли долго ещё укоризненно зарастал бурьяном, напоминая всем о произошедшей здесь трагедии. Однако всё постепенно забылось – и пожар, унесший жизни десятков людей, и клятвенные обещания администрации разобраться во всём и строго наказать виновных (в итоге свалили всё на вечно пьяного сторожа дядю Васю, который якобы забыл что-то там выключить, из-за чего произошло короткое замыкание и вот вам, пожалуйста!), помочь семьям погибших всем, чем только можно... но, как и всегда бывало, все благие начинания тихо угасли в самом зародыше и вскоре о погибших помнили только их родственники, так как было самое начало двухтысячных, и никто на сантименты размениваться особо не собирался. Где-то в начале 2016 года пустующее место очистили, залили новый фундамент, и постепенно из ничего выросло новое здание торгового комплекса, в котором было всё – и магазины, и детская игровая комната и даже суперсовременный кинозал, в котором демонстрировались новинки нашей и зарубежной киноиндустрии – словом всё, о чём только можно было мечтать. Естественно, когда Алиска и Эдька подросли, они начали активно простить нас, своих мам, о том, чтобы мы сводили их хоть на какой-нибудь кинопросмотр, но я и Лерука, прекрасно помня о том, что произошло на этом самом месте почти двадцать лет назад, не очень-то рвались развлекаться на пепле погибших, так как знали, что мёртвые бывают очень мстительными и зачастую не смотрят, на кого эта самая их месть может пасть – на невинного или виновного. Потом на всех экранах нашей необъятной Родины транслировались Олимпийские игры, где наши хоккеисты утёрли-таки нос всем этим америкашкам вонючим и прочим-прочим-прочим, которые хотели унизить нас тем, что разрешили выступать без нашего флага... ан нет – фигульки вам, барабульки, подавитесь злобой, янки задрипанные!!! За всё то время, что шла трансляция этих самых Олимпийских игр, в нашем городке происходили некие загадочные события – по городку, каждую ночь, нарушая всеобщие спокойствие и сон, кучкой в двенадцать-пятнадцать человек бегали, выражая свой восторг игрой наших спортсменов, бритые налысо и вымазавшиеся в цвета родного триколора мужики – такие триколорные и такие лысые, что изредка встречавшиеся на их пути алкаши мгновенно трезвели и истово крестились, справедливо полагая, что на трезвую голову ТАКОЙ Содом просто так не привидится и значит, вот он – край всему и пора бы менять разгульный образ жизни! Триколорные и лысые побегали безнаказанно ночей эдак пять, а потом сдуру вздумали сунуться в собачий питомник, где разводили для охраны спецобъектов овчарок... чем сильно порадовали скучающих обитателей этого самого питомника, которые вдохновенно вырвались из клеток и с нескрываемым энтузиазмом погнали триколорных и лысых по обратному маршруту, организовав тем незабываемую экскурсию по незнакомым закоулкам знакомого городка. Алиска и Эдька, а с ними и Дашка, на время позабыв обо всём, с замиранием сердца следили за ходом Олимпийских игр, едва ли не прилипнув к экрану огромного телевизора, что стоял в гостиной Сен-Жермена и порой Дашка, полностью уйдя в спортивные переживания, выражалась ТАК, что граф-вампир пунцово краснел, стремительно взлетал с кресла и отвешивал крепкий подзатыльник зарвавшейся малявке (хотя какая же она малявка?) и та мгновенно затыкалась, не решаясь даже хныкнуть (Эдька и Алиска могли пострадать невинно) и снова утыкалась в телевизор. Но вскоре все эти спортивные страсти сошли на нет, настали трудовые будни, с ними возобновилось и нытьё наших отпрысков, так что в конце концов мы не выдержали. – Ладно, сводим мы вас в этот торговый центр, чтоб ему пусто было! –