здания вполне соответствовал интерьер первого этажа — полукруглое фойе с высоким потолком, таинственно мерцающие стены, терминал напротив двери — и кроме входной, ни одной двери, ни одного проема. Терминал все же выглядел привычно, и, приняв код доступа, дал Ирине разрешение на вход. В стене световым контуром обозначилась дверь, неслышно ушла в стену, за ней открылся светлый просторный коридор с дверями по обе стороны. Осталось немного пройти по коридору — и вот нужный кабинет.

— Добрый день! — приветствовал Ирину управляющий санаторием Сергей Сергеевич Стрижевский, — Я предупрежден о Вашем визите, и наслышан о деятельности Вашего Центра. Благим делом занимаетесь. Буду рад Вам помочь, чем смогу.

Хочу Вас предупредить: когда Вы будете разговаривать с нашими пациентами, не все их рассказы покажутся Вам похожими на правду. Дело в том, что на территории санатория действует экспериментальная лаборатория, Возможно, Вы что-то о ней слышали, но лучше все-таки узнать о ней из первых уст. Думаю, не ошибусь, если скажу, что деятельность нашей лаборатории вызывает различные слухи у населения. Я не хочу, чтобы у Вас сложилось неверное представление о нас. И — чтобы Вы не ожидали здесь чудес. Все строго научно.

Еще в начале 21 века, пытаясь создать теорию единого поля, ученые при описании ряда эффектов микромира обнаружили возможность использования эффекта телепортации состояния квантовых частиц в электронных системах. В последующем началось создание технических устройств наномасштаба с требуемыми функциональными возможностями и способностью к самовоспроизведению. Речь идет об исключительно сложных, ориентированных на выполнение определенных функций в конкретных условиях макромолекул. Множество таких молекул, объединенных в конгломераты, может выступать средой хранения и переработки информации. Находясь среди других молекулярных и атомных систем, они способны выступать как модификаторами, так и разрушителями этих структур.

На основе этих и различных других исследований в Институте субъядерной физики было создано экспериментальное оборудование, позволяющее материализовать для отдельного человека любой виртуальный, придуманный мир.

Все вещество, существующее во Вселенной — это поля и микрочастицы, их составляющие, а также силы взаимодействия, заставляющие частицы собираться в тяжелые сверхплотные звезды или проникать через любую материю потоком нейтрино. Наше оборудование способно создать вещество любой плотности, любое поле, и перенести сознание человека в любую ситуацию. При этом ощущения человека, находящегося в созданной реальности не будут отличаться от тех, которые бы он испытывал в нашей реальности.

Сначала все это задумывалось как развлечение. Хочет человек побывать на Марсе, в Космосе, в Гималаях, очутиться в шкуре гималайского медведя — пожалуйста. Все возможно! Адреналин, любые эмоции — на выбор!

Фонд «Последнее желание» предложил свои финансовые средства Институту с условием использовать эту научную разработку для реализации желаний тех людей, которые в силу своего состояния уже не могли рассчитывать, что их мечты когда-то сбудутся.

Вот так все срослось — лаборатория Института разместила свое оборудование в нашем санатории, получив возможность для проведения дальнейших исследований, а у наших пациентов теперь исполняются их несбывшиеся когда-то желания. Я познакомлю Вас с одним из них.

А сейчас — добро пожаловать в наши «волшебные чертоги», Ирина!

После этого довольно продолжительного, но необходимого Ирине для получения информации предисловия Стрижевский повел ее в отделение санатория, в котором так причудливо соединялись мечты и наука.

Все здесь было устроено с наивозможнейшим комфортом — повсюду зеленые уголки с вьющимися и цветущими растениями, динамические картины с видами природы, пушистые ковры, мягкая мебель приятных уютных очертаний. Даже запах был домашний, свежий, словно при открытом в сад окне, и откуда-то чуть струился в коридор аромат свежеиспеченных булочек с ванилью.

Комната, в которую они вошли, также ничем не напоминала больничную палату, она была обставлена с большим вкусом и выглядела как гостиная начала века. На угловом диване сидела немолодая женщина и читала бумажную книгу. По ее виду было заметно, что она не проходила процедуру «Ренессанс», с помощью которой все желающие старше 50 лет возвращали себе молодость и здоровье. Полностью седые пушистые волосы нимбом обрамляли ее лицо, морщинки лучиками разбегались от глаз, но сами глаза молодо заблестели, когда она взглянула на вошедших.

Стрижевский поздоровался с хозяйкой комнаты, назвав ее Ксенией Павловной, и представил ей Ирину. Сославшись на дела, ушел.

Ксения Павловна приветливо улыбнулась Ирине и пригласила ее присесть с ней рядом на диван. Когда Ирина изложила цель своего визита, Ксения Павловна отреагировала довольно неожиданно на ее просьбу рассказать о себе, заявив, что Ирина явилась к ней в ответ на ее желание поделиться с кем-нибудь своими мыслями.

— Как Вы понимаете, Ирина, я скоро уйду из этого мира. Я была певицей, довольно известной когда-то. Сейчас мое имя никто не вспомнит, но речь не о моей профессиональной деятельности, в которой полностью растворилась моя личная жизнь. Муж не выдержал моих постоянных гастролей, ушел к другой женщине, а дети…

Ребенка мне всегда хотелось иметь, несмотря ни на что. Я закрывала глаза и, как наяву, видела перед собой своего маленького сына — ему 2 года, у него светлые, золотисто-пепельные волосы, очень мягкие, какие бывают только у маленьких детей, голубые глаза, пухлые ручки и щечки. Как же мне хотелось прикоснуться губами к его нежной коже, говорить ему что-то бессмысленно-ласковое. Мне казалось, что я слышу его голос, он зовет меня «мама». Я даже имя ему придумала — Павлик.

Но сначала рождение ребенка откладывалось до лучших времен, потом бешеная гонка за славой заслонила мечту. А когда я опомнилась — было уже поздно, мужа — нет, здоровья — нет. А мечта о сыне осталось.

Когда мне объявили, что процедуру «Ренессанс» мой организм не выдержит и болезнь скоро оборвет мои дни, казалось, что жизнь уже закончена. Зачем дальше жить, если рядом ни одной родной души, никого, с кем я могла бы проститься в свой последний час.

Когда сотрудники Фонда «Последнее желание» предложили участие в экспериментальной программе, я согласилась, не медля ни секунды. Видимо, в душе еще жила надежда на чудо. Вот оно и случилось.

У меня теперь есть сын, Павлик. И пусть я вижу его только 4 часа в день, находясь в глюонной камере, все остальное время со мной остаются мои