противоположное чувство уже вступило в борьбу с этим пожаром. Поднятые глаза опустились, и на губах расцвела улыбка. Любопытство и страсть снова заставили Фирозу поднять глаза. В короткий срок различные чувства прошли через сердце Фирозы. Чувство гнева исчезло, появилось любопытство, любопытство перешло в желание, и последней силой, которая заставила ее опустить глаза, был стыд. Что-то произошло, но Фироза не могла понять, что именно.

VI

— Вы все очень хорошо знаете, что я вот уже три дня мучаюсь, как рыба без воды. Во всю жизнь это первый случай, что я так страдаю. Вы все много болтаете, а не можете сделать такого маленького дела, как уговорить ее отца!.. Неужели так трудно получить ее руку? — с тяжелым вздохом произнес Ахсан.

— Шариат этого не допускает. Закон Ислама разрешает иметь только четыре жены, которые у вас уже в доме, — ответил друг детства Ахсана.

— Я хочу пятую, разве этого недостаточно? — сердито ответил Ахсан.

— Напрасно господин уделяет так много внимания этой девушке из незнатной фамилии. У него каждая жена одна красивей другой! — льстиво заметил друг.

— Она не девушка, а ангел, который живет в раю королевского сада.

— Как же это старик блоч смел отвергнуть ваше предложение?

— Не знаю, прислуга мне так передала, — небрежно ответил Ахсан.

— Ладно, ладно, трусливые щенята, я сам пойду договориться со стариком!

Эти слова друзья Ахсана хорошо слышали, но все они молчали, как шакалы перед тигром.

— Попытаемся, хазур^[4], — раздалось несколько робких голосов.

Но напрасны были старания друзей Ахсана. Так их отчитал старик, что они к нему больше не приставали. Фироза каждое утро носила одному индусскому купцу, живущему на другом берегу, фрукты и цветы. Ахсан решил ежедневно встречать ее у берега и постепенно завлечь ее в свои сети.

Фироза становилась смелее. Она поняла, что, когда ее глаза смотрят на Ахсана, то она чувствует что-то необычное, что это чувство становится все сильнее и сильнее. Иногда ей не хотелось отрывать глаз от Ахсана, но этому мешала ее женственность. Она очень удивлялась этому мучительному и приятному чувству, но в ней горело желание найти что-то новое в своей маленькой жизни.

Иногда это желание заставляло ее считать звезды по ночам. Так прошел целый месяц. Когда Фироза рано утром шла с фруктами к купцу, она всегда чувствовала радость, видя Ахсана.

VII

Была вторая неделя июня. Наступила сильная жара. Однажды, переходя реку, Фироза оступилась и упала. Разлетелись пестрые цветы, рассыпались овощи и фрукты. Одни плавали, другие потонули. Ахсан сидел на скале и видел, как упала Фироза. Он поспешил на помощь, помог ей подняться, поймал плавающие цветы и фрукты, достал со дна утонувшие овощи. Фироза хотела поблагодарить его за любезность, но какая-то сила заставила ее молчать. Она ничего не сказала, только посмотрела на Ахсана, улыбнувшись глазами. Но чего только не было скрыто в этой улыбке! Было утреннее время. Джунгли и река были тихи. Кроме нескольких птиц и речных животных, никто не видел этой сцены и не заметил, как обнимались две пары глаз.

VIII

Волны реки, которые хохотали, когда упала Фироза, смолкли сегодня. В это утро Фироза поглядывала пристально и жадно по сторонам, но нигде не было видно Ахсана. Тут она поняла, насколько туги те узлы, которые хочет развязать ее сердце. Ее чувствами играют змеи. В груди у нее горит какой-то огонь. В таком состоянии она переходила реку и шла к купцу. Она торопилась обратно, чтобы встретить Ахсана, но на берегу все было пусто. Она долго стояла разочарованная и ушла в сад. Целый день страдала, ночью ворочалась с боку на бок. Солнце еще не всходило, когда она вышла из хижины. Собрала цветы и фрукты и пошла на реку.

IX

Сладкое пение птичек утешало сердце Фирозы. Джамна уже проснулась, бежали волны, омытые в серебре. Жаждущие глаза Фирозы увидали Ахсана, но ее ожидание и желание теперь обратились в гнев. В ее глазах появился огонек блоча, на лбу образовалась морщинка, и она сердито отвернулась от него. Это был первый день, когда Ахсан так близко подошел к ней. Он мечтал, что сегодня он поцелует ей ноги. Возьмет ее руки и положит себе на глаза. Но все эти планы, которые он обдумал по дороге, исчезли, когда он подошел к ней. У него хватило смелости только на то, чтобы пробормотать:

— Вчера боль в ноге явилась цепью для меня.

Фироза, выслушав эти слова, спокойно сказала:

— Я дочь отца, который с одной ногой противостоит целому миру, — и пошла через реку.

X

— Прежде чем я дам вам ответ на вашу просьбу, разрешите мне поблагодарить вас за милостивое посещение моей убогой хижины. К великому моему сожалению, мне нечего вам предложить, чтобы сесть, кроме сена и травы. Вот что я могу сказать: вы смотрите на меня с мыслью, которую фальшивое благородство и суетные богатства породили в вашей голове. Я принадлежу к храброму и воинственному племени блочей и в Индию приехал не для того, чтобы нищенствовать: я приехал, чтобы торговать лошадьми. Моя жена приехала вместе со мной. Я сломал себе ногу, упав с лошади, но это не помешало бы мне возвратиться на родину. Фироза, моя дочь, родилась здесь же, но и это не явилось бы препятствием моему возвращению. То, что меня удерживает в Индии, это вот… перед нами могила моей дорогой жены, которой я поклоняюсь утром и вечером. Правду сказать, я сторожу не сад, а охраняю эти кости, которые любили меня больше, чем себя. Мы люди смелые, воинственные, а не вероломные обманщики. Вам, богачам Индии, грош цена. Вы ставите женщину на положение животного и обращаетесь с нею так, что от одного представления об этом человек содрогается. Ваше правило — давать лживые обещания девушке, не жениться на ней, обманывать и соблазнять. А когда, ставши вашей женой, женщина из-за вечных забот, угнетения, вскармливая ваших детей, истощается и теряет свою привлекательность, вы ищете себе другую. Вы, прикрываясь исламом, бросаете одну жену, берете другую, третью — сколько вам захочется и сколько позволит ваш толстый кошелек. Поразмыслите немного, спрятав голову в воротник! Неужели вам мало проклятий четырех ваших жен, что вы ищете пятую?! Вы не имеете права просить у порядочного человека дочь!

Слова старика-блоча вонзились в сердце Ахсана, как отравленные стрелы, но какая-то надежда заставляла его не спорить со стариком. Он нервно почесывал голову и всей силой старался сдержать себя. Фироз-хан гневно продолжал говорить.

— У вас сердца почернели, кровь стала белей! Есть ли еще такие преступники, как вы? Вы день и ночь укрепляете клетки, где сидят пойманные вами жены. Вы собой довольны, и ваше