- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (21) »
Сестры Воробей АББА ИЛИ ЧАЙ С МОЛОКОМ (Романы для девочек — 2)
1
Стоял чудесный летний день. Учебный год закончился, а вместе с ним закончилась история Лизы и Максима. Но вскоре началась новая история и завязался еще один роман. Лиза и Максим сидели на лавочки, ели мороженое и разглядывали прохожих. — Смотри. — Она потянула Максима за рукав: по аллее шли Юля и Марина. — Что? — не понял Максим. Юля и Марина всегда и повсюду были вместе. Марина была брюнеткой, а у Юля — блондинкой. Ее волосы были настоящего соломенного цвета — просто чудо. Туся называла их АББА, а Максим — Чай с Молоком. — Чай с Молоком, — улыбнулся Максим. — АББА, — подтвердила Лиза. Юля и Марина жили в одном подъезде: Марина — на пятом этаже, а Юля — на втором. Они с отличием закончили этот учебный год и перешли в восьмой класс. — Они нас не заметили, — сказала Лиза. Девочки были увлечены разговором и правда ничего вокруг не замечали. — Юля, — строго сказала Марина, — Ежов — хулиган и двоечник! — Ерунда, — ответила Юля, — в каждом человеке есть что-то хорошее. — Он избил Петрова! Юля была человеком рассудительным и уравновешенным, но редкое упорство, которое так помогало в учебе, в жизни иногда мешало. — Юля, ты сошла с ума! Но доводы разума не действуют, когда тебе четырнадцать и ты влюблен. — Марина, он меня поцеловал. — Юля, — всплеснула руками Марина, — тише! Так началась эта история. А теперь посмотрим, что произошло накануне.2
Тридцать первого мая в ночном клубе «Кашалот» должна была состояться дискотека для выпускников школы. К этому событию готовились заранее. Для многих это была первая ночная дискотека. «Кашалот» пригасил на праздник известных диджеев. Обо всем этом говорили по радио и писали в журналах. — Здорово, — как-то сказал Юля. — Вот бы пойти. — Даже не мечтая, — ответила Марина. — У нас нет приглашения. Но в переходе раздавали флаеры. — «Ночной клуб „Кашалот“… — пробурчала Юля, разглядывая разноцветный флаэр. — Бесплатный вход для Вас и Вашего друга». Вот это да! — Меня не отпустят, — сказала Марина. — Бабушка с ума сойдет. До того как выйти на пенсию Генриетта Амаровна преподавала английский язык. Студенты всегда ее боялись, но внучку Генриетта Амаровна баловала. Баловать — это не значит многое позволять. Бабушка покупала Марине подарки и кормила пирожными — на этом баловство заканчивалось. Как это обычно бывает с теми, кого в детстве кормит пирожными, Марина часто плакала, обижалась на маму и ссорилась с Юлей. Если Юля пойдет одна, Марина обидится. Это ясно. Юля, как она сама говорила, плакала раз в год — и то, когда нельзя не плакать. И это был как раз тот самый случай. Если она пойдет, Марина никогда ей этого не простит. Выходит, она не идет. Глупо и обидно. — Может, разрешат? — спросила Юля. — Нет. Ты же их знаешь. Юле страшно захотелось сладкого, и на углу у выхода из метро она купила мороженое. — С кем ты пойдешь? — спросила Марина так, как будто Юля действительно решила идти. В се голосе было столько обиды, столько тоски и презрения…— Марина, пожалуйста… Юля развернула обертку, но передумала и бросила мороженое в урну — не то чтобы со злости, а просто у нее пропал аппетит. — Я только спросила, с кем ты идешь, — сказала Марина, глотая слезы. Юля улыбнулась той небрежной, милой улыбкой, которая призвана очаровывать, и грациозным движением откинула со лба волосы. — С кем я иду? А что? Она тоже человек. Хватит. Сегодня она идет на дискотеку. А с кем — это ее дело.
3
Как мы уже сказали, волосы у Юли были соломенного цвета, настоящего соломенного цвета. Ей никогда не приходило в голову отправиться в парикмахерскую и сделать модную стрижку. Она всегда носила длинные волосы, и это ей шло. Сдержанная и аккуратная, в свои неполные четырнадцать лет Юля выглядела немного старше. У нее было бледное, слегка вытянутое лицо, а серые глаза всегда смотрели на собеседника с оттенком недоумения. Когда умерла ее мама, Юле было всего три года. Папа, Александр Иванович, был хирургом, работал в больнице и приходил поздно. Он, как умел, окружал Юлю заботой, но заменить ей мать он, конечно, не мог. Понимая это, Генриетта Амаровна, бабушка Марины, и Елена Викторовна, Маринина мама, помогали Юле по хозяйству. Евгений Николаевич, Маринин папа, был физиком, доктором технических наук. Больше физики и шахмат он любил только Марину, но это была не единственная его страсть. Евгений Николаевич был не прочь выпить и подолгу пропадал неизвестно где, а потому ему часто влетало от Елены Викторовны и Генриетты Амаровны. Нельзя сказать, что Александр Иванович ему сочувствовал, но из мужской солидарности иногда за него заступался. Если ему и было по-настоящему жалко, то скорее Елену Викторовну. Он говорил, что она умная, добрая, красавица. А Елена Викторовна только смеялась в ответ и махала рукой. «Папа у меня что надо», — любила говорить Юля. Александр Иванович оберегал ее, как редкий цветок. Однако чрезмерная забота казалась ему худшим из зол. Предоставив Юле свободу, он тем самым уберег ее от многих опасностей. У них были простые, доверительные отношения. И Юля умела это ценить. Если Александр Иванович говорил «нет», она уже не могла сказать: «Папа, пожалуйста…» — Пожалуйста, папа, — сказала Юля. — Это совершенно безопасно. — С кем ты идешь? — спросил Александр Иванович. Юля загадочно улыбнулась. — С мальчиком? Юля молчала. Коля Ежов, фантазер и выдумщик, единственный в мире Коля Ежов, только Коля Ежов и никто другой — достоин такого подарка. Но было уже пять, а Юля так ему и не позвонила. «Вот сейчас пообедаю, — думала она, — а потом позвоню… Вот сейчас поглажу платье, выпью чаю, посмотрю телевизор, а уже потом позвоню». — Если с мальчиком, — сказал Александр Иванович, — тогда ничего, можно.4
Коля Ежов, хулиган и двоечник, с трудом перешел в восьмой класс. Незадолго до окончания учебного года его поведение обсуждали на педсовете. — Что делать, — начал Кахобер Иванович, самый лучший на свете классный руководитель, русский язык ему не дается.— Как же так? — не выдержала Нина Викторовна. Кахобер Иванович поднял на нее черные, сияющие добротой глаза. — Русский язык — наш родной. Мы не можем этого допустить, — сказала Нина Викторовна и не много смутилась. Для Кахобера Ивановича русский язык не был родным. Но, в отличие от Коли, он знал русский язык в совершенстве. И только едва
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (21) »