Лицевая часть шлема не выражала никаких эмоций. Было невозможно понять, о чем думает десантник.

– Ты при смерти, солдат.

Это была констатация факта, не более. Звучный, и при этом глубокий и мягкий голос Гвардейца Ворона мгновенно разнесся по разрушенным бунам.

Сергей, задыхаясь, издал хриплый смешок, что с шипением вырвался сквозь стиснутые зубы. Он посмотрел на лужу крови, растекающуюся от него по каменным плитам.

– Я уже заметил, – хмыкнул солдат.

– Как тебя зовут?

Сергей нахмурился. Он никогда раньше не сталкивался с космическими десантниками, если не считать чудовищ-предателей, высадившихся на его планету, дабы разорвать её на части. Он лишь слышал рассказы о великанах, ходивших среди людей, что сражались бок о бок с людьми, чтобы защитить царство Императора от угроз Хаоса и ксеносов, но он никогда не слышал, чтобы кто-то из Его ангелов разговаривал с гвардейцем. Интересно, чем он заслужил такой интерес у этого внушающего страх существа?..

– Рядовой Сергей Асдик. Покойник, – солдат ухмыльнулся собственной черной шутке.

Астартес рассматривал массу трупов, что лежали у его ног. Он наклонился, рассматривая мёртвого чумного десантника, словно желая убедится, что тот действительно умер.

– Что здесь произошло?

– А что? – выпалил солдат, не подумав.

Астартес выпрямился, и гвардеец вздрогнул, ожидая услышать ответную грубость, но наплечники его собеседника лишь вздрогнули – возможно, он просто пожал плечами.

– Мы продолжаем жить в наших легендах. Наши истории определяют нас. Истории тех, кто совершил великие подвиги, должны быть услышаны.

Сергей рассмеялся, поморщившись от вызванной этим смехом болью. Он взглянул на труп чумного десантника.

– Великие свершения? Нам понадобилось двадцать человек, чтобы завалить одного из них. Вы бы могли сделать то же самое в одно мгновение.

Казалось, что Корин обдумывал его слова.

– И всё же вы одержали победу, пожертвовав своими жизнями во имя Императора. Сделали это, невзирая на то, что ваши шансы были чудовищно малы. Да, для такого как я, уничтожить одного врага – это дело пары минут, и это правда. Но для тебя и твоих братьев… Вам потребовалось мужество и жизни двадцати мужчин и женщин. Я вижу в этом величие. Я вижу жертвенность и честь. Поведай мне свою историю, солдат. Она должна быть рассказана прежде, чем ты умрёшь.

– Что ж… – кивнул Сергей.

Он закрыл глаза, пытаясь пробудить воспоминания. Ныне они казались сном. Всё выглядело так, будто прошли годы, и вокруг не было ничего: только поле боя, вой вражеского оружия, мучительные крики умирающих и глубокая, пульсирующая боль в животе. События часовой давности словно бы произошли в другой жизни.

И он начал свой рассказ.

***

Всё началось во тьме. Враг вышел из мрака с волной мора, волоча гнилые туши через грязные поля Андрикора.

Ведомые гигантами из Земной Погибели, эти воины были древними, грозными и неповоротливыми, что впитавшие отраву Тёмных Богов в свои некогда величественные тела. Казалось, у них была лишь одна цель – тотальное уничтожение. Они опустошали планеты, а выжившие пополняли их ряды, будучи зараженными отвратительной чумой, что овладевала не только телом, но и душой.

Я знал, что они приближаются. Вместе с товарищами мы находились на стенах бастиона, когда неожиданно прервалась передача с соседнего мира, с Ауроса. Флот образовал кольцо вокруг планеты, организовав широкомасштабную блокаду. Из-за блуждающих астероидов и каменистых осколков навигация между двумя мирами была затруднена, а проход блокировала огромная флотилия. Я был уверен, что моя подготовка не будет подвергнута испытаниям. Убежден, что у меня не будет нужды использовать оружие. Что захватчики никогда не ступят на эту планету. Никто не мог и помыслить, что они смогут пройти через такую непроницаемую оборону.

Однако в ту же ночь я увидел, как наша оборонительная флотилия сгорела в атмосфере, когда вражеские баржи форсировали блокаду, быстро расправляясь с нашими кораблями. Звездолеты Империума взрывались на фоне звезд, словно фейерверки. Они горели, мерцая и раскалываясь, а их обломки падали на планету, словно кометы. Это зрелище могло бы показаться прекрасным, если б я не знал, как много людей пало в этой ужасной демонстрации жестокости и огневой мощи.

В тот миг враг явил нам свою свирепость. Я увидел силу, с которой он набросится на нас, и меня охватила дрожь. Вскоре они придут, и никто не сможет им противостоять.

Мы съежились на холоде, ожидая своей участи. Часы тянулись, а ожидание было мучительным.

Когда они наконец прибыли, мы увидели тысячи огромных десантных кораблей, извергающих легионы желчных и гротескных культистов, а также их высоких, неуклюжих хозяев. Они не стали создавать плацдарм, а просто побрели к имперским укреплениям и осадили их, не обращая внимания на пальбу с огневых точек и град лазерного огня, что мы обрушили на них сверху. Десятки врагов погибли, но сотни других просто заняли их место. Они использовали их как ступени, карабкаясь по трупам, чтобы добраться до имперского бастиона.

Чтобы мы не делали, чумные десантники казались неуязвимыми. Они вздрагивали, когда по ним попадали из орудий, иногда даже падали на землю от сильного удара, а затем, раненые, но невозмутимые поднимались на ноги и продолжали штурм. Они были неумолимы, неудержимы. Они были воплощением смерти.

Вскоре стены бастиона пали. Это было неизбежно. Ужасающие боевые машины бороздили поле боя, обстреливая укрепления разрывными снарядами, и прогрызая огромные дыры в стенах. Мы были вынуждены отступать, готовясь к новой волне атакующих.

Мы знали, что бастион был потерян – а вместе с ним и надежда на выживание. Силы Хаоса были всепоглощающими, и мы были бессильны против них. Мы могли надеяться лишь на быструю смерть, и возможность забрать с собой как можно больше врагов.

Они прорывались сквозь метровые стены, словно через гнилую древесину, и несли с собой едкое зловоние, которого было достаточно, чтобы подавить чувства и заставить меня потерять равновесие от тошноты. Не сумев удержать линию фронта, мой взвод отступил к этому древнему, разрушенному акрополю на склоне холма, и мы заняли его стены, стремясь уничтожить как можно больше врагов.

Это была хорошая оборонительная позиция. Какое-то время мы её удерживали. Возможно, это была чистая удача: быть может, у врага были более