Битва шла всю ночь. Я потерял ощущение времени. Весь мир сузился до этого поля боя. Я стал пешкой, всего лишь инструментом, нажимающим на спусковой крючок винтовки. Сражение – вот вся моя Вселенная. Моя единственная цель состояла в том, чтобы замедлить продвижение врага, сдержать его безжалостный штурм. Где-то в глубине души я понимал, что в этом нет смысла, но чувство долга, целеустремленность, желание защитить родной мир – все это заставляло меня двигаться дальше.
***
Сергей прервал свой рассказ, вздрогнув от удара прогремевшего где-то в окрестностях акрополя. Он испуганно оглядывался по сторонам, пытаясь понять, что произошло.
– Что это было?..
Корин обернулся, глядя назад через плечо. Сергей заметил, что на некотором отдалении от него что-то движется гигантский громоздкий силуэт, непонятный и размытый: вражеская боевая машина неумолимо шла в их сторону. Он слышал напористый грохот её шагов. Возможно, оно увидело Корина, стоявшего спиной к узкому проходу, или же уловило звук их разговора, решив разузнать, в чём дело.
– Не обращай внимания, – спокойно произнес Гвардеец Ворона. – Продолжай свой рассказ.
Сергей кивнул, тут же пожалев об этом. Казалось, будто на мгновение всё вокруг завертелось. Почувствовав головокружение, он опустил голову на каменную кладку, и несколько секунд переводил дыхание.
– Нет, не могу… Эта штука… Она идет сюда!
Он изо всех сил пытался поднять свою лазерную винтовку.
– Не стоит, – настоял Корин. – У тебя осталось не так много времени. Поспеши.
Гвардеец Ворона вновь смотрел на него, и Сергей пожал плечами, подавляя смешок. Тот факт, что он лежал здесь, среди своих мертвых товарищей и разговаривал с этим бронированным великаном – все это казалось ему абсурдом. Возможно, это была галлюцинация, лихорадочный сон, вызванный гноящейся раной. Трудно было понять наверняка, и Сергей решил продолжить рассказ…
***
Утро наступило внезапно. Тусклые лучи света осветили горизонт.
Я продолжал вести беспорядочный огонь по противнику. Перегретая лазерная винтовка обжигала руки, но я почти ничего не замечал. Кожа покрылась волдырями, ноги подкашивались от усталости, и все же я упорно продолжал уничтожать нападавших на нас предателей.
Это были покрытые гноем гадёныши: в прошлом они были гвардейцами, как я и мои товарищи, но они подчинились этим гниющим гигантам, бродящим среди них и распространяющим эту отвратительную чуму. Я не мог понять, что заставляет людей, обращаться к Темным Богам. Чумные десантники были чем-то иным, чем-то совершенно непостижимым, но я ненавидел предателей, следующих за ними по пятам. Они предали всё, что было мне дорого. Отвергли свою человечность, и лишь за это они уже заслуживали смерти.
На рассвете земля вокруг меня сотрясалась от грохота артиллерии. Предатели принесли с собой громадные орудия войны. Они продвигались через мутную грязь, перемалывая землю с руинами бастиона, выискивая группы выживших.
Лишь когда начало светать, я впервые осознал масштаб разрушений. Неровности рельефа, казавшиеся в сумраке холмами, на самом деле оказались бесчисленными грудами трупов, образующие дюны на мертвецкой пустоши. В тот момент я понял, что всё кончено. Нам не продержаться больше пары часов. Мы были в меньшинстве и отрезаны от других.
Именно тогда я услышал возгласы остальных. Подняв голову, я увидел небеса, исчерченные белыми полосами. Десантные капсулы прорезались сквозь янтарное утреннее небо, беспорядочно падая на поле боя. Сама земля содрогалась от этих ударов, словно от страха и упования.
Десантные капсулы раскрылись, извергая свой груз. Вначале мы не были уверены, друзья это или враги. Мы боялись, что противник пополнил свои ряды для решающего рывка, но затем что-то изменилось.
Я не мог разглядеть силуэты, атакующие из тени, но их присутствие стало очевидным из-за изменившегося поведения врага. Неповоротливые чумные десантники переключили своё внимание со сплоченных рядов мужчин и женщин, сосредоточившись на кружащих среди них живых тенях, что убивали предателей на месте. Внезапно баланс сил переломился. Враг был сбит с толку, и из-за этого замешательства они проигрывали. Я уловил в них то, чего не чувствовал раньше.
Я уловил в них страх.
Осознав это, я почувствовал воодушевление, приободрился. Я обрёл надежду. Андрикору пришла помощь. Смертоносные тени… Ангелы Императора.
Позади меня раздались крики. Я обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть неповоротливую тушу чумного десантника, отрывающего руку солдата, находившегося не более чем в нескольких футах от меня. Это произошло, пока мы были отвлечены, когда наши мысли были обращены к спасению, но не смерти.
На эту тварь было противно смотреть: его потроха вываливались из живота, безвольно свисая на нитях слизи и гнилой плоти. Проржавевшая броня была расколота и сломана, а шлем разделён обрубком огромного рога, торчащего из середины лба. В руке он держал влажный, ядовитый клинок. Десантник делал широкие махи, срезая ряды моих товарищей, спешивших вступить в бой.
Я вскинул лазерную винтовку, и несколько раз выстрелил монстру в лицо. Казалось, он не замечал обжигающих выстрелов, пока рубил еще больше солдат, ломая им шеи или топча их ногами.
Я видел, как Доул попытался подойти ближе, чтобы метнуть гранату, но тварь просто зажала его в своем огромном кулаке, разломив грудную клетку, а затем отбросила, словно сломанную куклу.
Меня охватила паника. Я понятия не имел, как убить это. Мне казалось, что он уже мертв, что это кошмар, обретший плоть...
Я знал, что у меня нет выбора. Я вскинул винтовку, и бросаясь вперед, раз за разом вдавливая спуск. Казалось, что я смогу его остановить, если удасця снести его голову с плеч.
Я кричал от ярости, пробираясь сквозь трупы, стреляя снова и снова. Поразительно, но это сработало. Чумной десантник отшатнулся назад, и я продолжил свой безжалостный напор. Его глотка, разъедаемая собственной кислотной желчью, взорвалась брызгами жёлтого гноя, а голова откинулась назад, извиваясь на поврежденном позвоночнике. Я остановился, с благоговейным трепетом наблюдая, как существо пошатнулось на ногах, прежде чем рухнуть вперёд.
Из обрубка его шеи вырвалась струя отвратительно пахнущего газа.
Только после я понял, что из моего живота торчит
