по Игре.
Он помолчал.
— Мы никак не могли определить, который из этих миллионов сознаний твой, и есть ли ты вообще в системе. Пришлось ждать в замке, появишься ты или нет, а процесс воскрешения занимает больше времени, чем перемещение между мирами.
Я посмотрела на Ястреба. Он по-прежнему потрясённо молчал и был бледен.
— Жнец? — спросила я.
— Жнец мёртв. Я выхватил его кинжал и обратил против него.
— Вот сейчас я ожидал увидеть страстные объятия, — намекнул Натан.
Ястреб покачал головой и обессиленно сказал:
— Всему есть цена.
Я непонимающе смотрела на него.
— Что?
— Когда я понял, что ты предлагаешь, Джекс, я знал, ты права. Я мог спасти твою жизнь и уничтожить Жнеца, только если убью тебя. Но я знал цену. Это случилось с Флёр и Геркулесом. Первая смерть игрока в Игре очень травматична. Флёр так его и не простила.
Теперь я поняла ход мыслей Ястреба.
— Геркулес убил Флёр из-за дурацкой шутки. Тут совсем другой случай. Жнец ждал, что ты нападёшь на него. И если бы ты попытался, Жнец стёр бы меня безвозвратно. Но он не ожидал, что ты убьёшь меня. Я так счастлива, что Ястреб Непобедимый двигался быстрее Жнеца и смог убить меня раньше, чем тот понял подвох.
Ястреб ничего не ответил, и его безжизненный взгляд говорил, что он меня не услышал.
— Это как твоя прежняя идея, разве нет? — спросила я. — Когда герой в одиночку восстаёт против богов, это плохо заканчивается для героя. Ты думал, что победишь Жнеца, но погибнешь в реальной жизни.
— Всему есть цена, — повторил он.
— Нет! Ты победил Жнеца, ты не умер, и я тоже не умерла.
— Ты не умерла, потому что мне пришлось тебя убить.
Я застонала.
— Ты — не Геркулес! Я — не Флёр! И это не… пикающая греческая трагедия! Жнец мёртв, я жива, и у меня куча планов на будущее в Игре.
Я протянула руку Ястребу, и он осторожно коснулся моих пальцев.
— Вам двоим реально стоит поработать над страстными объятиями, — заметил Натан.
Я не обратила на него внимания, не сводя глаз с Ястреба.
— И в моих планах ты играешь очень значительную роль. Разве ты не хочешь побродить со мной по пляжам Ганимеда, посетить Звёздный Свет и вместе прокатиться на крылатой лошади?
Внезапно лицо Ястреба ожило, наполнилось радостью и смущением.
— Ну конечно же я…
Он замолчал и обернулся к Кваме.
— Спасибо за помощь. Думаю, у тебя много дел.
— Верно. — Кваме понял намёк и исчез.
Я посмотрела в зеркало, увидела Натана и кашлянула.
— Натан, мы хотим побыть наедине.
— Ой. Конечно. Заканчиваю звонок. — Зеркало почернело, и через секунду в нём снова отразилась комната.
Ястреб взял меня за руку.
— И что теперь, Джекс?
— Раз Жнец мёртв, мне больше не надо прятаться на Небесах. Помнится, на Ганимеде у нас как раз был особый момент, когда позвонил Натан.
Ястреб улыбнулся.
— Точно, был. Игровая команда. Требую групповой переход на частный пляж Джекс на Ганимеде.
Всё расплылось во время перехода между мирами, и вот мы уже сидим не на мраморном полу, а на мягком песке. В воздухе плыл лёгкий лиловый туман, в котором витал аромат цветов, смешанный со специями и морской солью.
Мы с Ястребом легли на песок и несколько минут молча смотрели на огненные водовороты штормов Юпитера. Мой отец жил здесь, на Ганимеде, более века, гуляя по пляжам и помогая людям. Жнец убил его, а мы с Ястребом убили Жнеца. Теперь имя моего отца будет выбито на мемориале на Авалоне, но я никогда не пойду туда, чтобы его увидеть. Для меня мемориалом отца всегда будет сам Ганимед.
Наконец Ястреб заговорил.
— Когда мы в прошлый раз были на этом пляже, я как раз целовал тебя, но тут позвонил Натан.юуюяуы Если я снова тебя поцелую, ты не расценишь это как ускорение событий?
Папа говорил мне, что надо помнить прошлое, но жить будущим.
— Не думаю, что очередной поцелуй очень поторопит события.
Лицо Ястреба заслонило мне восхитительное небо, и я закрыла глаза, чтобы сосредоточиться на тепле его губ, прикасающихся к моим. Юпитер во всём его великолепии терпеливо ждал нашего внимания.
Мы с Ястребом стояли на балконе моего замка. С того памятного дня, когда он отрубил мне голову, прошло уже несколько недель. Всё население Игры видело запись трагедии на Небесах не менее дюжины раз.
Все верили, что Маркус и был Жнецом, что он помогал и вдохновлял Томаса на взрывы исключительно из желания сеять разрушения и смерть. В истории имелось несколько слабых мест, например, как Томас умудрился передать Маркусу стирающее оружие, если тот был заключён в замок на Небесах, или зачем было Маркусу помогать Томасу взрывать его собственный мир.
Первый момент Игротехники объяснили тем, что им пришлось закрыть Небеса для изменения серверной конфигурации. В это время Игроки-основатели встречались в Амфитеатре, но Маркуса и Хирона пришлось на пару часов переместить в другой игровой мир.
Это было почти правдой, но Игротехники добавили несколько деталей. Они утверждали, мол, Маркус попросил доставить его в дом на Камелоте, где жил несколько лет до того, как был осуждён на домашний арест на Небесах. Игротехники признали этот запрос разумным, ведь не знали, что Маркус и Томас подружились на Камелоте, и Томас использовал старый дом Маркуса как хранилище для особых предметов и стирающего оружия.
Вторую нестыковку Игроки-основатели объяснили сами. Они посчитали совершенно правдоподобной идею, что Маркус мог пожелать сокрушить Небеса и убить почти всю семью. А риск погибнуть самому сделал затею ещё более привлекательной.
Мне казалось несправедливым, что Маркус стал двойной жертвой Жнеца, его сначала убили, а потом несправедливо обвинили, но правду не представлялось возможным объяснить, не признав, что Жнец был Игротехником. Ястреб сказал, что у Маркуса не было друзей, которые пострадали от обмана, но это показалось мне ещё более печальным.
Мой статус на Небесах изменился. Большинство Игроков-основателей видели, что происходило на вечеринке, и все они просмотрели записи бесчисленное количество раз. Заметили выражение моего лица, когда я увидела приближающуюся смерть и задалась вопросом, что именно это будет за смерть. Они наблюдали отчаяние Ястреба, когда он отрубал мне голову.
Меня больше не считали выскочкой. Я сыграла ключевую роль в самом драматическом событии Небес за всё время их существования, и это сделало меня частью семьи. И даже семейная вражда у меня была своя: с Венерой.
У нас с Ястребом всё ещё остался
ЛитВек: бестселлеры месяца
